Ярослав бесстыдно пользуется моей внезапной податливостью, с которой я ничего не могу поделать ─ жаркие губы неспешно протаскивают дорожку поцелуев от ямки под сводом черепа и до лопаток. Я беззвучно рыдаю в его руках, не зная как мне быть, когда и принять эту ласку не можешь, и оттолкнуть его от себя не в силах.

 ─ Ярослав, умоляю тебя не надо! Это ничего не исправит.

 ─ Я никогда тебя не брошу! И никогда не отступлюсь! Я  люблю тебя больше жизни!

 ─ Если любишь, отпусти, ─ умоляю я, и он резко отрывает от меня руки, но все равно остается так близко, что я спиной чувствую, как колотится его сердце.

 ─ Ты, правда, так хочешь от меня избавиться?

 ─ Да, ─ выталкиваю я из себя короткое слово, которое произведёт эффект сработавшей  мины и поставит в наших отношениях жирную точку.

 Он  отступает на несколько шагов. Я оборачиваюсь и понимаю, что мне удалось сделать ему максимально больно.

 Среди прочих шрамов на его теле есть и два маленьких круглых, явно пулевых. Две пули. Одна пробила правое плечо, а другая прошила левый бок. Несказанное везение ─ пули прошли сквозь тело максимально удачно, не задев крупных вен и артерий и не повредив внутренние органы. Я так и не уговорила мужа  рассказать, как он их словил.  Сейчас я  выпустила третью пулю. Это мое «да» попало прямо в грудь, расшибло кости и ввинтилось в сердце, превратив его в кровавое месиво.

 Ярослав стоит растерянный и дезориентированный. Руки его безвольно повисли, как у тряпичной куклы, а пальцы дрожат, словно из них разом ушла вся сила. Только взгляд умоляет меня инвертировать эту словесную пулю. Я почти жалею о своем упрямстве, но вернуть все  назад уже невозможно.  Я, та, которая всегда замазывала трещины и сшивала всё, что могла, сейчас помогаю ему развеять нашу любовь по ветру.

 ─ Мне удобно в понедельник, ─  наконец произносит он глухим голосом и пошатываясь выходит из детской, сделав вид, что я перестала существовать.

 ─ Твой сын сказал новое  слово.

 ─ Какое? ─ спрашивает Ярослав, развернувшись в дверях.

 ─ Папа, ─ произношу я тихо. В моём голосе теплеет пугающая надежда. Я гоню его и в то же время пытаюсь удержать.

 ─ Я буду приходить к детям. Ты не можешь мне этого запретить.

 В его взгляде нет вызова или злости. Там только безмерная тоска.

 ─ Я не стану.  Можешь приходить к ним в любое время.

 ─ Мне не важен хренов штамп в паспорте! Я все равно докажу тебе, что изменился, и что мы друг без друга не можем!  ─ обещает он со своей фирменной чугунной уверенностью и уходит.

 Когда входная дверь захлопывается, я безвольной куклой падаю на стул и позволяю слезам размыть маску, которую я так старательно рисовала все утро. Где же мне взять сил, чтоб разжать руку и отпустить того, к кому всем сердцем прикипела? Он навсегда теперь часть меня, физически и духовно.

7. Глава 7. Ярослав. Любой ценой

Выскакиваю из подъезда и вижу, как навстречу мне бодрой походкой качка чешет ее нянь. Более чем уверен, это он ей нашептывает, что нужно избавиться от меня поскорее, чтоб самому мою Аню окучить. Если б не его тлетворное влияние, мы бы давно уже помирились ─ непросто же так податливая Анечка, такая послушная и покладистая, включила режим «сильная и независимая» и отшила меня, даже когда я пытался ее приласкать!

Эта сволочь вторглась на земли моего прайда, и сейчас я покажу ему, как засматриваться на чужую львицу! Снимаю пиджак и аккуратно вешаю его на перила пандуса. Пока нянь не спеша подходит к подъезду, стою и поочередно разминанию пальцами кулаки ─ чтоб все хорошенько похрустело и пришло в боевую готовность.