— Черт, — ахаю, понимая, что, засмотревшись на пожилых людей, воркующих как голубки, я сломала пополам цветок. «Ну точно, юность вспоминают», — мелькает в голове мысль при виде их счастливых и немного стеснительных улыбок.

Говорят, что бувардия олицетворяет уязвимость и незащищенность. Чувствую себя такой же, если честно. Опустошенной, уязвимой и ни фига не защищенной. Особенно сейчас. И плевать, что я замужем и должна ощущать себя по-другому. Защищенной и, может быть, окрыленной. Хотя бы немного. Все как раз-таки наоборот. Я чувствую себя словно на пороховой бочке, которая в любую секунду готова взорваться и разнести все, что в радиусе километра. Меня то и дело раздражает окружающая обстановка и даже воркующие парочки под дубом. Хочется тишины.

— А ты не пробовала довериться чувствам?

— Нет, не пробовала. И не хочу пытаться. Я боюсь доверять человеку, для которого ничего не значу в этой жизни. Для которого я всего лишь жена по договору и не больше. — Грустно усмехнувшись, отвечаю вопросом на вопрос. Ну не могу я ей сказать другого. Не могу.

— С ума сошла?

Вот как ей признаться, что я боюсь не отказа, а равнодушия с его стороны? Восемь лет назад он не сходил по мне с ума, в отличие от меня. Сейчас ничего не изменилась, за исключением того, что я вынуждена жить с ним под одной крышей и играть роль хорошей жены. Любящей его жены. К счастью, изображение любви мне дается намного легче, чем роль хорошей супруги. А во всем виноваты недомолвки между нами. Нам давно не помешает сесть и поговорить, может, тогда было бы проще обоим.

Ну да, бывает, он бросает в мою сторону такие взгляды, что мурашки по телу разбегаются, но не более того. Мы живем под одной крышей, но на деле являемся лишь соседями. «Привет», «Пока» и ни разу «Как дела? Как прошел твой день?». Подсознательно ни один из нас не готов сделал первый шаг к примирению. Он из-за безразличия, я из-за гордости.

Для него я никто! Девочка из прошлого. Девочка на одну ничего не значащую ночь.

Как сейчас помню ненавистные слова Егора, брошенные в гневе следующей ночью. Тогда я не придала им особого значения, ситуация изменилась значительно позже.

— Соф, очнись, — кричит Егор, швыряя свои вещи в сумку так, будто застал за изменой меня. — О каком расставании идет речь? Ну, взбрыкнул я, ну, виноват. Но и ты меня пойми, я мужик и секса хочу.

Киваю, мысленно представляя себя болонкой, которую обычно водители устанавливают на панели любимого автомобиля, и улыбаюсь. Со стороны я похожа на чокнутую пациентку психиатрического отделения, которую безжалостно накачали седативными препаратами. Но даже несмотря на столь вопиющее подтверждение моей неадекватности, к счастью, меня никто не трогает. Егор так подавно. Он занят сбором своих немногочисленных вещей, потому что я твердо решила переселить его в домик для одиночек. Ему там самое место.

Нахрен мне такое золото рядом не нужно.

— Я хочу расстаться, Егор.

Повторяю в тысячный раз и окидываю парня с ног до головы равнодушным взглядом. Что я в нем нашла? До сих пор непонятно. Высокий? Да. Красивый? Несомненно. Спортсмен? Футболист, капитан команды. На этом, пожалуй, все. Список положительных качеств законен.

— Из-за него? — рычит, пиная свои кроссовки и прожигая меня ненавидящим взглядом. Отворачиваюсь, хватаю с тумбочки бутылку с водой. Под испепеляющий взгляд бывшего парня откручиваю крышку и наслаждаюсь шипением. Глоток, еще один. На душе прямо становится немного легче. Совсем немного.

— Даже если и так, то что тогда?

Смотрю прямо на него и жду ответа. Мне до жути интересно, что он такого скажет в этот раз. Еще утром он успел меня просветить насчет моей недальновидности. Судя по довольной улыбке на смазливом лице, есть что-то еще.