— Нет! — припечатала его к месту. — Будь добр, не забывай, что теперь ты живешь не один. А я, знаешь ли, люблю поспать.

Резко развернувшись, со всех ног побежала к себе в комнату. И только там обнаружила сумасшедший блеск в глазах и, кажется, мокрые трусики.

Предательское тело!

Сегодня мне кажется, что вчерашний день был самым безумным из всех тех, что мне пришлось пережить в огромной квартире Карима. Самым сумасшедшим и удушающим одновременно. Стоит вспомнить свое отражение в зеркале, как щеки вспыхивают по новой. И по телу проносится теплая волна желания, унося меня туда, куда нельзя.

Думать нельзя в том направление, не то что мечтать.

— Ужас!

Ужасно неописуемый ужас!

— Соф, не драматизируй ты так! Мужик хотел как лучше, а ты сразу из мухи слона делаешь, — Юлька беззаботно смеется, а мне хочется плакать от нахлынувшей боли. Слезы предательски жгут глаза. Давно мне не было так паршиво. Я уже и забыла, какого это, любить безответно. И какого это страдать, имея возможность видеть предел своих мечтаний каждый день. И не иметь возможности обнять, поцеловать и просто пожелать хорошего дня. И вообще… не туда меня несет. Ой не туда.

— Он должен был предупредить! — срываюсь, выплескивая всю ту боль, что накопилась во мне за дни проживания с ним под одной крышей. Изначально я хотела устроить выволочку ему, но что-то меня остановило. Четыре дня я изводила себя мыслями о свадьбе, думала и думала. И ничего лучше не придумала, как позвонить Юльке и высказать все, что я о ней думаю. Мне просто необходимо найти козла отпущения. И кто, как не родная сестра, согласится им быть? Ей всего-то надо меня выслушать и дать совет, к которому я вряд ли прислушаюсь. — Понимаешь? Должен был!

Что бы ни произошло с моим предательским телом, как бы ни реагировало на Карима мое девичье сердце, все же больше всего меня возмутило его гребаное молчание. Он должен был меня предупредить, должен был позвонить и поинтересоваться моим мнением относительно драгоценных гостей на нашей свадьбе. Ведь то была наша свадьба! И список гостей мы должны были составлять вместе! А он… гад. Самый настоящий и ужасный гад.

— Ты не представляешь, как неловко я себя чувствовала, когда увидела ребят. Весь вечер будто на иголках сидела.

— Твою налево… Соф, давай конкретней!

— Да что конкретней? Я не видела никого из них на протяжении восьми лет. Только мельком, издалека. Я не знаю, как они сейчас живут, но точно знаю, что они не забыли. Особенно Лисов. Он был один, понимаешь? За все восемь лет он так и не нашел ей замену. Не смогли, — всхлипываю, трясущимися руками тянусь к коробке с салфетками и громко сморкаюсь.

— Лисов — это тот самый парень, который пялился на тебя с восхищением на протяжении всего вечера?

— Ч-что? — замираю с мокрой салфеткой перед носом. У меня что, слуховые галлюцинации, или все же это жестокая, но правда?

— Ну, блондин с длинными волосами, — поясняет старшая сестренка младшей нерадивой. — Блин, Соф, включи голову! Он сидел за соседним столиком от вас. С Каримом еще несколько раз на улицу выходил.

— Ах да. Он самый. Постой! В смысле пялился?

— В прямом, — раздается тяжелый вздох на другом конце провода, шуршание тапочек по паркету и нарастающий свист чайника. — Ты реально ничего не заметила или притворяешься? Ах да. Ты же была так зла на свою сестренку, что помогла устроить тебе свадьбу мечты. Но знаешь, что я тебе скажу? Ребята были рады тебя видеть. Все!

— Ты преувеличиваешь, — выкидываю салфетку в мусорное ведро, что скрывается под столом от посторонних глаз, и обреченно вздыхаю. Я отказываюсь верить в услышанное. Это просто не может быть правдой. Только не сейчас, когда я хочу вернуть их дружбу, но не могу. Не могу смотреть в глаза Лиса, зная о его потере. Восемь лет прошло, а я до сих пор помню хохотушку Алю. Мы быстро с ней подружились, даже по магазинам вместе ходили. Пусть это и было всего два раза. А потом бац… и все. Был человек — и нет человека.