— А ты? — невольно вырвалось у меня.

Темнеющая в свете единственной свечи статуя сидящего дракона пугала. Он был гораздо страшней тех, которых изображали в моем мире. И, казалось, неотрывно следил за каждым моим движением.

— Я в это время должна покорно стоять на коленях, опустив голову, демонстрируя готовность покоряться супругу. Все! Хватит разговоров! Начали! — нервно выдохнула Шейла и медленно опустилась на колени, на каменный пол перед статуей.

Я вздохнула, зажгла следующую свечку и, чувствуя себя клиенткой психиатрической клиники, принялась восхвалять соседку по комнате. Какие только глупости я не говорила! И что Шейла верный друг (при этом я скрестила пальцы за спиной), и что она щедра с теми, кто этого достоин, и что хорошая хозяйка, и что красавица и умелый маг. В общем, когда свечи в руке закончились, я испытала настоящее облегчение от того, что не придется больше врать. И едва не растянулась на каменных плитах пола, когда в храме неожиданно прогремел раздраженный и до боли знакомый голос:

— Что вы здесь делаете? Кто пустил?

Практически одновременно с раздраженным рыком ректора в помещении полыхнул, ослепляя, нестерпимо яркий свет…

4. Глава 4

На пару каких-то мимолетных мгновений я увидела во всех подробностях грубо сработанную деревянную статую дракона, гневно раздувающего ноздри и расправляющего крылья, будто собирался взлететь, каменную плиту перед ним, утыканную горящими свечами, перепуганную соседку, сжавшуюся в комок на полу перед плитой и статуей, темнеющие позади этой композиции колонны и ниши, и… Жуткую черную образину с клыками, покрытую сверкающей черной чешуей. «Ректор!» — мелькнуло в голове. А потом яркий свет будто превратился в огонь и впился в мое тело. Я взвизгнула от боли, не зная, как избавиться от кошмарных ощущений. В следующий миг меня мягко накрыла тьма, спасая от боли и от страха…

***

… — Боги, как же болит голова! — тоскливо простонала Шейла. Потом, помолчав пару секунд, настороженно позвала: — Лариса?.. Ты здесь? Как ты себя чувствуешь?

Не открывая глаз, я прислушалась к своим ощущением: организм молчал.

— Кажется, неплохо, — хрипло прошептала в ответ. И только после этого рискнула оглядеться.

Я почти была уверена в том, что мы с соседкой находимся в лазарете. Но оказалось, что я заблуждалась: я лежала в собственной комнате в общежитии, в собственной кровати. Меня накрыл шок.

— Счастливая, — завистливо пробормотала Шейла. — А меня будто дракон всю ночь жевал, и только под утро выплюнул. И в лазарет не пойдешь. Там для правильной диагностики нужно называть причину недомогания. Не скажу же я дежурному лекарю, что прогулялась без разрешения в Храм на первый тур отбора!..

Немного подумав и поблуждав взглядом по потолку, я тем же хриплым, словно сорванным, шепотом спросила у Шейлы:

— А как мы оказались в комнате? Ты что-нибудь помнишь?

Что-то бурчавшая себе под нос и ворочавшаяся с боку на бок Шейла, видимо, ей действительно было плохо, притихла. А спустя долгую минуту я услышала ее тихий и потрясенный голосок:

— Нет, я ничего не помню. Последнее воспоминание — появление в Храме ректора в полуобороте. А потом темнота.

Вот после этого и я, и соседка сели каждая на своей кровати и ошеломленно уставились друг на друга.

— Кажется, мы влипли, — сурово констатировала я, неласково глядя на соседку.

— Прости, — Шейла виновато глянула на меня исподлобья. — Я не хотела.

Я только губы поджала. Сейчас уже без толку напоминать соседке о том, что я не хотела в этом участвовать и предупреждала, что приключение может печально закончиться для обеих. Все уже случилось, теперь нужно ждать последствия.