- Почему нет? Я работала два года ради получения диплома, - спорю, повысив голос.

- В Москву ты не поедешь, поэтому нет, Вероника.

- Но должен быть какой-нибудь компромисс, - в глазах начинает щипать от несправедливости. – Мне нужно высшее образование.

- Компромисс? Есть три варианта. Я покупаю тебе диплом, твоё обучение проходит дистанционно, ты переводишься сюда, - на каждом варианте он загибает пальцы, и жёсткость в его голосе предупреждает, что других предложений не будет.

- Я подумаю над твоими вариантами, - цежу сквозь зубы и отворачиваюсь, собираясь уединиться.

- Стоять! Не смей поворачиваться ко мне спиной!

Не успеваю двинуться с места, как на талии сжимаются тиски, причиняя боль, спина ударяется о твёрдую грудь, и рука сжимает шею, оставляя синяки. Несмотря на обиду, между ног становится горячо и влажно. Мир показывает свою власть, и хочется подчиниться, проявить слабость, прогнуться под его волей. Три шага, и я впечатываюсь щекой в стену, оказываюсь распластанной между шершавой прохладной поверхностью и сжигающим жаром крепкого тела. Плавлюсь и растекаюсь лужицей, а ноги напрочь отказываются стоять.

- Вбей в свою хорошенькую головку, - шипит, задирая юбку и уничтожая в клочья колготы. – Ты никуда от меня не денешься. Даже если попытаешься сбежать - верну и жестоко накажу.

Он вспарывает меня членом и трахает, вдалбливаясь со всей своей злостью, причиняя сладкую боль. Каждое внедрение сопровождается рыком, усиливающимся давлением руки в области лопаток, и свистящим, пережатым выдохом с моей стороны. Вся обида смывается потоком закипающей крови, разрядами наэлектризованных вспышек и распирающей от резких фрикций спирали, готовящейся прорваться наружу, обдав всю стену брызгами чистейшего удовольствия.

Если Дамир пытается так меня наказать за моё сопротивление, то он сильно ошибся в методах. До сих пор не понимаю такой реакции на его касания. Что бы он ни делал, как бы ни хватал, моё тело послушно отвечает пульсацией между ног.

Не чувствую последних толчков в меня, так как спираль срывается, отрывая от земли, сокращая мышцы, простреливая вдоль позвоночника и отпуская в свободное парение в сладкой дымке. Выплеснув весь негатив, Мир, как будто, сдувается, становится нежнее, и его касания ласково проходят по животу, отлепляя от стены и прижимая к груди, сходящей с ума от ударов сердца. Поцелуй в висок символизирует наше примирение, а руки, несущие в ванную комнату, предупреждают, что Дамир включил функцию заботы. Теперь остаток дня он будет обращаться со мной, как с фарфоровой куклой, боясь сильно сжать, резко дёрнуть, подвергнуть барабанные перепонки громким звукам.

Обдумав предложенные Миром варианты, решаюсь перевестись в родной город. Уровень ниже, подготовка слабее, но желание занять свой день и наполнить будни общением со сверстниками перевешивает престижный диплом и возможность карьерного роста. Это сейчас Дамир со мной проводит зимние каникулы, а после праздников дела затянут, оставив для меня только ночи.

Мой выбор его не радует, но он обещает ускорить перевод. Подсознательно Мир надеялся на первый вариант, желая привязать меня к дому и не выпускать за пределы четырёхметрового забора, отгораживающего владения от внешнего мира. Улыбаюсь маленькой победе и небольшой свободе. Это максимум, который готов дать Дамир, и минимум, который я с радостью принимаю.

Связи и положение Мира в городе творят чудеса. На третий день, после праздничной недели, моим шагам вторит скрип деревянного пола лучшего института в городе. Влажноватый запах сырого подвала, старые, крашенные не первый раз двери, в контрасте с прохладными аудиториями, больше похожими на обычный класс в школе. Узкие парты на двоих человек, допотопные стулья с деревянным седалищем и любопытные взгляды студентов, как на обезьянку, сбежавшую с арены цирка. Они не понимают, что сподвигло отличницу сменить престижный московский ВУЗ на сомнительное обучение в захолустье.