– Как раз после войны и придумали. Я чаю, маги отвлеклись от душегубства да полезные вещи стали делать, – гордо ответила женщина, будто это было её личной заслугой. – Вон и диспозицию расписали.

В углу, на который ткнул пухлый палец, а точнее - в верхнем ящичке стоявшего там стола, обнаружились инструкции к изобретениям.

– Я возьму посмотреть? – нерешительно спросил Ри.

– Ну, возьми, – неохотно согласилась повариха. – Только верни побыстрее. А то вдруг проверка!

Камешек дополз до центра котла и там остановился.
___________


___________
Глава оказалась немного непропорциональной :-)
Так что завтра будет часть 7.1 (продолжение истории Ри), а в субботу - 7.2.

11. Глава 9

Случай прочесть инструкции представился назавтра, когда курсанты с утра заторопились в город. Ри с досадой вчитывался в скупую строчку:

«Эффект достигается сочетанием стихийных сил».

Что, им было жаль расписать подробнее? Но, как подозревал Хельриг, даже более подробное изложение работы ему лично не помогло бы. Сказал же преподаватель. Да и он сам уже почти решился отбросить неосуществимое желание становиться магом.

Кухня неожиданно оказалась почти пустой. В будни в это время вовсю мельтешили работники, резали, жарили, варили. А сейчас одна повариха, всё так же мурлыкая песенку, сидела за длинным разделочным столом и нарезала мелкими кубиками апельсиновую кожуру.

– Вернулся, паренёк? – обрадовалась она. – Присаживайся, орешками угощу.

Ри замялся. Не хотелось признаваться, что его так легко подкупить. Но идти ему было совершенно некуда, а здесь и в морозный зимний день было тепло и вкусно пахло цитрусом и печеньем, которое давали на завтрак.

– Ещё думаешь? А ну, садись, поможешь с цукатами!

Сел. Перед ним тут же появились доска с ножом и ваза с апельсинами. Нехотя Хельриг взялся за нож. Почему бы и не помочь?

– Чисти пока, а орешки мы сейчас закалим.

Повариха легко двигалась по кухне, доставая мелкие орешки и огромную сковороду. Ри невольно покосился на чугунный блин, отскребать который было его самой ненавидимой работой на кухне в предыдущие дни. Кочерга уже шуровала в топке, дробя угли, и парень невольно засмотрелся на игру чёрно-красных узоров.

Поленья уже прогорели, рассыпаясь всполохами мелких огоньков, когда невозможно предсказать, в каком месте вспыхнет следующим лепестком неприрученное пламя.

Ри завороженно встал, подошёл к печке и застыл, не в силах оторвать взгляд от ало-багряной мантии стихии.

Жар…

Обнажённость глубины…

Сокровенность и бесстыжая открытость…

Излом и очищение…

Стихия открывалась ему, самая отзывчивая, самая бескомпромиссная, всегда зовущая и пугающая.

Сила – это процесс.

Гореть – это наждачкой о кожу, это содранные в отчаянии мозоли, гнев и страсть, неистовость и безудержность.

И яростное одиночество в попытке дотянуться до близкого, объять, присвоить, слиться в едином пламенном порыве.

Он протянул руку прямо в топку, не в силах сдержаться в ответ на требовательный призыв. И огонь вспыхнул прямо под ладонью, опаляя, охватывая кисть разом, будто долго ожидал именно этого подношения.

– Что делаешь! – повариха оттолкнула его от печи, – вот дурной. Обжёгся?

Обжёгся. Боль нахлынула волной, скрутила, выдавливая слёзы из глаз, чтобы хоть чуть-чуть притушить огонь. Горела не рука, а, казалось, всё тело пылало костром. Оно трескалось, просвечивая лавой в разломах кожи, клокоча жаром, несущим гибель всему живому. Было больно, но так блаженно. Выгорали обиды, горечь, трудности. В этот момент весь Ри был костром, он дышал огнём, исходил пламенем каждой точкой кожи.