– Замечательно, – довольно подытожила я.

– Варьянка... – подружка упала на колени.

– Ты чего? – перепугалась я, опускаясь рядом с ней прямо в этой шикарной шуршащей чешуе.

– Запиши его вторым, – выговорила Данка в пол. – А первым Номер 2.

Я нахмурилась:

– С чего бы это? Кто это вообще такой?

– Мой утренний красавчик, – и слёзы потоком по щекам.

– Ничего не понимаю. Дан, – позвала подругу, упорно не поднимающую глаз, – он же тебе понравился. Хороший парень, животных любит.

– Он служит... служит... – она захлебнулась слезами, – в крепости... где мои умерли. А я... записала его первым.

Я решительно прижала светловолосую головушку к своему плечу, и Данка зарыдала.

– Кто тебе сказал? Может, это неправда?

– Нара рассказала историю про детёныша ульса. Он сначала подумал, что это лярча, понимаешь? Лярча! А там только одна крепость, я знаю. Ненавижу, ненавижу это место! – выкрикнула она с яростью.

В отличие от меня, не помнившей из прошлой жизни ничего, кроме имени, Данка хорошо помнила своих родителей, умерших в Южной Крепости. Мама сгорела от лихорадки, отец – через полгода от курения лярчи.

– Хорошо, – сдалась я. – Дан, я впишу, обещаю, прямо сейчас. Но, скорее всего, он меня не впишет. И потом, он же там не навсегда, может, его повысят и переведут в другое место? Не пожалеешь?

Подруга подняла голову к потолку и заморгала, пытаясь остановить слёзы:

– Хотя бы шанс. Передо мной четверо, не считая тебя, и все уже сдали записи.

– Могла бы сразу ко мне подойти, – я слегка обиженно толкнула её в плечо.

Голубые глаза с намокшими длинными ресницами глянули серьёзно, открывая для меня новую Данку в вечно легкомысленной хохотушке.

– Варька, я же знала, что ты даже не посмотришь на него, если будешь думать, что он мне понравился. Если не сойдётся, так тому и быть. Значит, судьба.

– Варьяна, через минуту на выход, – заглянула куратор.

Я одёрнула платье и, уже выходя, вдруг остановилась из-за пришедшей мысли:

– Данка, только если ты выйдешь замуж за любого сухопутника, то в итоге всё равно можешь оказаться в этой крепости. А Номер 27 – морской офицер, я точно знаю, он и пострадал в сражении с пиратами.

Данкины брови приподнялись в её излюбленном выражении «да ты что?!», но мне уже было некогда пояснять. Зазвучали плавные переливы флейт, рассказывающие о вольной жизни русалочьего племени, и я выплыла в круг чешуйчатых улыбающихся подруг.

Ужин не принёс ничего нового. В этот раз все ели быстро, словно надеясь приблизить развязку. А Вальс влюблённых зазвучал первой композицией.

Куратор устало вздохнула, забирая мою запись.

– Ты последняя, Варьяна. И стоило так долго тянуть? – она раскрыла сложенную бумажку с одним единственным номером и хмыкнула, – может, и стоило. Возвращайся, у тебя ещё три танца.

Последние танцы промелькнули слишком быстро и молчаливо. Чем дальше, тем торопливее стучало моё сердце, но вовсе не от близости молодых разгоряченных мужчин. Я прекрасно понимала, что каждый в зале уже сделал выбор, и не могла думать ни о чём, кроме своего решения. Кажется, мои партнёры тоже не находили пустых слов.

– Итак, дорогие выпускницы и гости, все готовы услышать решение своей судьбы? – торжественно вопросил директор. – По традиции начинаем с лучших воспитанниц нашего пансиона. Прошу лери под номером шесть выйти в центр зала.

В оглушительной тишине простучали мои каблуки. Я гордо подняла голову, ожидая самого грандиозного провала за всю историю пансиона.

Если я не записана у хозяина ульсёныша хотя бы последней, то ему даже не предложат этот вариант, а меня отодвинут в очередь после Томки. Тогда уже выбирать будут те офицеры, кому не повезло. Не я, а меня. Ещё не было случая, чтобы кто-то из девушек остался после выпуска. Возможно, я буду первой, хотя это не то, чем стоило бы гордиться.