Из оставшихся трое шагнули вперёд.

– Выбирайте, лери, – снисходительно предложил директор.

Взгляд девушки заметался, она нерешительно сделала шаг, другой. Парень сам шагнул ей навстречу и предложил руку. Соперники захлопали первыми.

Ура! Свершилось!

– Прошу пары пройти для регистрации и получения документов.

6. Глава 4

Мы встали первыми, а за нами выстроились остальные пары. В центре зала установили переносной алтарь Олиры-Матери.

– От имени Полийской империи, выступающей опекуном воспитанницы, передаю вам, офицер Хельриг Вольди, руку лери Варьяны. Свидетельствую желание воспитанницы Варьяны и офицера Хельрига Вольди вступить в супружество, – директор торжественно сделал паузу и махнул рукой в сторону алтаря. – Освободите место для следующей пары.

«Хельриг, Хельриг», – стучало в моей голове. Никогда раньше не слышала такого имени.

Жрица Олиры-Матери в традиционной расшитой хламиде дождалась, пока мы встанем напротив неё у алтаря и нараспев проговорила:

– Встанет муж по правую руку её, чтобы сердцем чувствовать жену свою. Встанет жена по левую руку его, чтобы разумом к мужу прислоняться. Станет муж советом и опорой, силой и отвагой жены своей. Станет жена лаской и надёжей, очагом и продолжением мужа своего.

Мы сплели в замок пальцы моей правой и его левой руки, протянули над алтарём, и жрица продолжала приговаривать, перевязывая сплетенные руки невидимой тесьмой:

– Что Богиней связано – людьми не развяжется. Кто слово молвил – не откажется. За выбором – слово, за словом – дело, за делом – семья, за семьёй – доля своя. Благослови, Богиня!

Прижатые запястья охватила огненная радуга. Было так больно, что, казалось, я сейчас закричу и выдерну руку из цветного пламени. И, когда сил терпеть совсем не осталось, его пальцы крепче обхватили мою ладонь. Я вцепилась в ответ, и стало чуть легче. Ещё немножко легче. И радуга исчезла, оставив безобразные глубокие ссадины вокруг запястий.

– Поцелуйте жену, – подсказала жрица.

Я смотрела, как ко мне приближается чужое лицо. Короткое прикосновение губ, оставившее лёгкую досаду. Мой первый поцелуй я не успела даже осознать. Как в полусне, я шла от алтаря рядом с мужем, и моя обожжённая рука пряталась в складки бального платья. Нельзя, чтобы девушки видели, им это только предстоит.

– Твои вещи готовы? – спросил муж. – Мы можем отправляться.

– Да. Но... – я закусила губу.

– Слушаю.

– Я староста класса, это мои девочки. Я бы хотела, если можно, проводить их. Осталось ведь недолго, – я умоляюще посмотрела на него.

– Часа полтора, – взглянув на очередь к алтарю, сказал муж. – Хорошо, но для этого необязательно стоять здесь. Твои подруги всё равно придут за вещами в комнату, там спокойно и попрощаетесь. Идём, я провожу тебя.

Мы шли по вновь тёмным коридорам, и мне было так странно шагать рядом с мужем там, где я бегала ещё несмышлёнышем.

– Я зайду за тобой через два часа. Будь готова, – он поцеловал мою руку, задержав у губ, а я присела в реверансе. Это было так по-взрослому и так приятно!

– Ахххх, – выдохнула, закрыв дверь и прижавшись к ней с другой стороны.

В комнату заглядывала краешком луна, освещая наши аккуратно заправленные кровати. Я на цыпочках подбежала к своей и упала на неё прямо в платье, сбросив туфли.

Эта минута тишины и покоя в лунном свете была счастьем. Особенно для устало гудевших ног.

– Я замужем, – прошептала в знакомый каждой трещинкой потолок.

Распахнулась дверь, и в комнату почти вбежали две подружки, следующие за мной по успеваемости.

– Варьянка, ты чего в темноте валяешься? Ох, – послышался шорох распускаемой шнуровки.