— У меня смена через час кончается, придёт тот, кто утром был, вот с ним и разбирайся, почему не записали. Скажи спасибо, что не доложу.

— Так я же не успею! В нижнем тоже через час смена, а другие ждать не будут. Не сдавать же всем подряд. Жизни ж дураку там не дадут, после такой осечки.

Он уставился на мою руку, и я поспешно убрал её.

— Раз ты про «специальную» знаешь, так, может, и не врёшь, — философски заключил он. — Там и так никого не должно быть, велено никого туда больше не спускать. Какой идиот из вас додумался туда человека сунуть? А кто следить и кормить должен?

— Да, конечно, знаю, стал бы я такую чушь нарочно пороть? Людей смешить. Вот зачем тебе эта морока по ошибке, ну?

— Ладно. Два раза направо и вниз. Чтоб через минуту тебя тут не было.

19. Глава 18. Лета

Конвоир возвращался, а в руках у него что-то болталось. Рассмотреть я не могла, но что бы это ни было, оно мне заранее не нравилось. В конце концов, я прекрасно отдавала себе отчёт в том, что бросил он меня тут не для того, чтобы успеть на ужин. Меня никому не передавали, не сменяли охрану и не оставили в людном месте, значит, планировали скрывать и дальше. Это казалось мне странным. Генри Элмерз, Первый Помощник главного следователя, имел на меня какие-то планы, не касавшиеся общественности.

Но что он мог сделать?

Шантаж? Бесполезно. Я больше не принадлежала к семье. Отец только посмеялся бы ему в лицо. Или нет?

Я следила за тем, как неспешно переставлял ноги конвоир, у него выходило так размеренно и монотонно, что меня повело, помогли голод и страх. Я вцепилась в сиденье стула, до которого только чудом успела добежать, пока этот суровый верзила не появился из-за поворота.

Защищаться. Чем же мне защищаться?

На столе осталось только несколько бумаг.

Если бы я только смогла.

Я сосредоточилась, пытаясь представить в своей руке нож. Крохотный, но очень острый клинок, состоящий из цельного, сверкающего, идеального льда. Раньше я могла сотворить такой за долю секунды, потом — не могла и вовсе. Но чем дольше я работала в верхнем городе, тем чаще случались проблески. Маленькие и ничего не значащие. Крошечные льдинки на кончиках пальцев, которые таяли так быстро, что я не успевала рассмотреть их или кому-нибудь показать. Никто не поверил бы мне на слово.

Подушечки пальцев горели, словно я и вправду прислоняла их ко льду.

Зачем нужна магия, если она не может защитить?

Конвоиру оставалась до меня всего пара метров, а то, что он нёс в руках, теперь очень напоминало смирительную рубашку. Такими пользовались… Воспоминание вертелось в голове, не давая себя ухватить. Я знала про такие штуки. Они лишали воли. Да, точно, в таких солдатам передавали магрезерв. Связанный, чтобы будущие «батарейки» не сопротивлялись, да и не бились в судорогах слишком сильно.

Меня передёрнуло. Рука сжала нечто твёрдое.

Конвоир проходил мимо двери.

— Встать.

Я подчинилась, как будто что-то меня заставило, и подскочила.

Дверь с грохотом распахнулась и ударила ему прямо в бок. Конвоир отлетел к противоположной стене коридора, но не так эффектно, как мне бы того хотелось. Ударился боком, но устоял на ногах.

— Идём-идём-идём, — ищейка схватил меня за руку, вырвав из неё кусок льда. — Что за?..

И швырнул его прямо в лоб конвоиру.

Я взвизгнула от неожиданности, не зная, за кого из них болеть, но ищейка уже тащил меня за руку вверх по ступеням. Если так пойдёт и дальше, то скоро я научусь отлично бегать в юбке. Я сжала его руку и со всех сил впилась ногтями в тыльную сторону ладони. На мелочную месть не было времени, но в голове это безумно помогало. Сделать ему больно хоть так, хоть немного, чтобы он понял хоть что-нибудь. Понял, что он натворил и до сих пор продолжал.