_______

[1] Бечевка – тонкая веревка.

[2] Височные кольца – бронзовое, серебряное, золотое женское украшение, укреплявшееся обычно возле висков.

[3] Очелье – это надеваемая на лоб твердая повязка, которая удерживает от попадания в глаза волос челки и висков. Она может быть изготовлена из бересты, кожи, луба, ткани.

14. Глава 14 Ненастье

Подперев одной рукой голову, зажав в другой надкусанное яблоко, Алена вчитывалась в малопонятные знаки. Если бы кто-то еще полгода назад сказал, что ей придется заново учиться читать и писать, девушка подняла бы его на смех. В тот момент она и не подозревала, как сильно изменится ее жизнь. Родные люди окажутся так далеко, что о встрече с ними придется только мечтать. Все развлечения сведутся к вечерним посиделкам и изучению грамоты.

Можно было бы обойтись без этого, но что делать долгими зимними вечерами, ожидая пробуждения лешего? В село каждый день ходить не будешь: у Зари и без того достаточно дел, чтобы развлекать ее, а с другими девушками Алена не была близка. Она и так была многим обязана подруге, а теперь еще и за верхнюю одежду. Свитка[1], что оказалась мала хозяйке, пришлась впору невысокой худенькой девушке. Плотно облегала тело, спускаясь до колен. Кожаные сапожки, которые подарила ей бабушка, были совсем новыми, как и платок, который ей вместе с Егором передала тетя Матрена. Было ли это так или парень нашел повод, чтобы встретиться, оставалось только догадываться. Он лишь загадочно улыбался. Принес, сказал, что мать обидится, если Алена не возьмет подарок, и ушел.

Девушка вынырнула из воспоминаний, надкусила с другой стороны яблоко и продолжила вглядываться в непривычные буквы. На том, чтобы изучать грамоту, тоже настояла Заря. Принесла учебник, взяв обещание, что получит его обратно, когда придет время учить Мала, и несколько листов плотной желтоватой бумаги. Вместо ручки предложила использовать кусочки древесного угля, поскольку писать пером Алене показалось еще сложнее. Объяснила, как читается та или иная буква.

Егор тоже не остался в стороне, став невольным свидетелем того, как Алена пыталась разобраться в особенностях алфавита. Не высмеял неграмотность девушки, а предложил помощь. С тех пор приезжал раз в неделю. Перекинувшись несколькими словами с Найденой, садился рядом с ее внучкой и учил как ребенка читать и писать.

…Ветер за окном все усиливался, раненым зверем завывал в трубе. Дождь сменился мокрым снегом. Резко стемнело.

Алена плотнее закуталась в кофту-душегрею и вновь погрузилась в таинственный мир витиеватых букв, отдаленно напоминавших санскрит[2].

Резкий стук в дверь напугал, заставив сердце биться быстрее, набатом отозвался в душе. Может, ветка, падая, ударила в окно? Надо бы закрыть снаружи ставнями, пока не выбило слюду[3], и без того не жарко.

Стук повторился вновь, заставив девушку оставить порядком надоевшее занятие и выйти в сени.

– Кто там? – спросила она.

– Открой, Отцом Небом и Матерью Землей заклинаю.

Ритуальные слова могли произнести только люди. Нечистые духи боялись поминать богов. Значит, о помощи просил человек. Так и есть. Стоило только открыть дверь, как показался среднего роста мужичок Он не стал входить в дом, лишь переступил порог, поклонился.

– Жена вторые сутки родами мучается. Боюсь, помрет. Помоги.

Алена опешила, отступила на шаг назад и едва не столкнулась с Найденой.

– Явился? – неприветливо спросила та. – Говорила вам со Светлой, что троих хватит, а вы четвертого заделали.

– Пятого, – пробормотал мужик, понурив голову. – Детей боги дают. Разве можно иначе?