– Можно думать головой, а не…, – не стала продолжать травница, бросив взгляд на внучку. – Сколько раз говорила! Сколько предостерегала!

– Так мы это…

Найдена больше не слушала его. Быстро оделась, одновременно объясняя, что ей нужно. Взяла корзину с крышкой, в которую ее ученица сложила все необходимое и поспешила следом за гостем.

– Бабушка, не ходи, – попросила Алена. Жаль было бедную роженицу, но еще сильнее Найдену. – Хотя бы возьми меня с собой.

– Вот еще! Девка, не баба. Такого насмотришься, что ни замуж не пойдешь, ни рожать не захочешь. Запрись изнутри и сиди дома. Если что, Кузю зови. Он в обиду не даст.

Мелькнула серая свитка. Тревожно заржала лошадь. Ветер швырнул в открытую дверь пригоршню колючего снега. Алена осталась одна. Опустила деревянный засов. Вернулась в комнату. Зажгла свечу. Поставила на стол рядом с открытой книгой. Попыталась отвлечься. Буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова. Смысл написанного ускользал. Мысли путались.

Алена не заметила, как задремала, но сон, поверхностный, тревожный, не принес ей облегчения. Только разболелась голова и затекли мышцы.

Девушка встала, потянулась до хруста в костях, умылась прохладной водой. Закрыла задвижки[4], хотя это уже не имело смысла: ветер выдул все тепло из печи. Ох, и попадет ей от Найдены за то, что не досмотрела.

Алена принесла дров, выгребла уже остывшие угольки вперемешку с золой и заново затопила печь.

– Плохая примета, – пробурчал Кузя. – Огонь не должен гаснуть.

– Знаю, но что теперь? Не думай о плохом, оно и не случится, – ответила девушка. – Сам-то где был? Почему не присмотрел за домом?

– Сам, сам! Что без меня будешь делать? – нахмурил брови домовой. – Найдену ходил встречать. Снегу намело, ничего не видать.

Алена старалась не подавать виду, но беспокоилась о бабушке не меньше Кузьмы. Тот, хоть и был духом, не мог далеко отойти от дома, а она не знала, в каком направлении искать.

На улице уже рассвело, метель успокоилась, а травница все не возвращалась. Наконец, когда ее внучка уже была готова сорваться на поиски, дверь отворилась. Найдена неловко перешагнула через порог, споткнулась, едва не упала. Опершись о стену, кое-как разулась, скинула припорошенную снегом свитку. Шаркая ногами, подошла к кровати.

– Не трогай меня. Устала я, отлежусь немного, – попросила пожилая женщина.

Не переодевшись, рухнула на постель, отвернулась к стене. Алена не стала ни о чем спрашивать. Укрыла бабушку теплым лоскутным одеялом и занялась делами. То и дело поглядывала в сторону Найдены, ставшей внезапно такой хрупкой и беззащитной.

Главное, что она дома, вернулась, успокаивала себя девушка. Остальное наладится.

***

Найдена третьи сутки не вставала с постели. Ничего не ела, с трудом пила приготовленный внучкой чай. От сухого, надсадного кашля, казалось, разорвется грудь. Травы не принесли облегчения, как и теплое козье молоко, за которым Алена специально ходила в село. Коз держали немногие, но на выручку вновь пришел Егор: сходил к знакомым, попросил помочь, а после на санях довез девушку до леса. Дальше проехать не смог, но ей и этого было достаточно. Простившись с парнем, она поспешила домой.

Найдену мучили то приступы кашля, то крупная дрожь сотрясала тело. Старушка куталась в одеяло, но никак не могла согреться. Бредила, все просила кого-то об отсрочке. Забывшись неглубоким сном, то и дело вздрагивала, стонала и просыпалась. Только к концу недели пришла в себя и попросила воды. Алена заварила ягод земляники, немного остудила, добавила мед. Придерживая большую глиняную кружку, настояла на том, чтобы бабушка выпила как можно больше. После села рядом, так и не отпустив ее руки.