Она вздохнула. «Тёмные времена настают, видать, — подумала она, — и тёмные люди в них править станут».

Светозар тем временем стоял у борта, глядя на воду. Он чувствовал на себе взгляды, но не оборачивался. В его душе бушевали противоречивые чувства: гнев, обида. Он знал, что меняется, но не мог остановить это.

— Ладно, — пробормотал он себе под нос, — доберусь до Искоростеня, а там видно будет. К Беловиду схожу, он разберётся.

С тем и успокоился. Но три дня относительного спокойствия закончились так же внезапно, как и начались. Они уже вошли в Итиль, когда Светозар снова дал волю своему дурному нраву. На этот раз его гнев обрушился на самого Эгиля.

— Ты, пользуясь глупостью бабы, голову ей задурил! — кричал Светозар, его голос звенел, как натянутая тетива. — За моей спиной невесту у союзника увести решил! Не пущу я вас больше через свои земли, слышишь? Никогда!

Эгиль, стоявший на палубе, медленно повернулся к князю. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах загорелся холодный огонь.

— Что ты несёшь, князь? — спросил он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась тихая ярость. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.

Но князь уже не слышал. Злоба, как волна, захлёстывала его разум. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а руки сами тянутся к мечу. Тронув тот, снова раскричался.

— И меч мой, Харалуг, увести хочешь, да? — заорал он, уже почти теряя контроль. — Не бывать этому! Никогда!

Эгиль вздохнул. Он понимал, что словами тут не поможешь. Его терпение лопнуло.

— Гребцы, к берегу! — скомандовал он, не отрывая взгляда от князя древлян. — Пристаём.

Драккар медленно направился к берегу. Светозар, всё ещё кипя от ярости, не сразу понял, что происходит. Но когда они пристали, северянин шагнул вперёд.

— Князь, — сказал он, его голос звучал как приговор. — Ты оскорбил меня и мою честь. По обычаям наших предков, мы должны решить этот спор в хольмганге — поединке богов. Кто победит, того и правда. Биться будем до первой крови.

Тот замер на мгновение, но затем его губы растянулись в злой усмешке.

— Хольмганг? — выдохнул он. — А давай, северянин! Покажу тебе, как древляне с обидчиками разбираются.

Эгиль кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. Он снял плащ, обнажив мощные плечи и руки, покрытые татуировками. Светозар тоже приготовился, сжимая рукоять меча.

Гребцы и остальные члены команды молча наблюдали за происходящим. Даже Прошка и кикимора, обычно не упускавшие случая для насмешек, теперь хранили молчание. Все понимали, что это не просто ссора — это вопрос чести.

— Начинаем, — произнёс норман, обнажая свой меч.

Древлянин кивнул, и в следующую секунду они сошлись. Мечи звенели, искры летели в разные стороны. Светозар атаковал яростно, его удары были сильными, но не всегда точными. Злоба, кипевшая в нём, лишала его хладнокровия. Он рубил с размаху, словно пытался не просто победить, а уничтожить своего супротивника.

Эгиль, напротив, держался спокойно. Его движения были спокойными, каждый удар — точным. Он не тратил лишних сил. Его глаза, холодные и сосредоточенные, следили за каждым движением Светозара, предугадывая его действия.

— Ну что, князь, — произнёс Эгиль, отбивая очередной удар, — где твоя ярость? Или ты только кричать мастак? — поддразнил он того.

Древлянин не ответил. Его дыхание стало тяжёлым, на лбу выступил пот. Он понимал, что северянин в боях опытнее, но сдаваться не собирался. В его глазах горел огонь.

— Не... не смей... — прошипел он, снова бросаясь в атаку.

Но норман был готов. Он ловко уклонился от удара и вдарил в ответ. Его меч скользнул по руке Светозара, оставив тонкую кровавую полосу.