— Да всё-таки пыльновато как-то тута, — тихо пробормотал он себе под нос. — Конечно, когда я последний раз сюда залазил-то, спал вона на хозяйской кровати. А чего хорошему месту пропадать?

Он вздохнул, понимая, что теперь спать ему снова за печью. А ещё и порядок наводить. Сам-то Кощей и пальцем не шевельнет, свои придётся силы тратить на то.

— Добрышка, вылазь по-хорошему и займись своими прямыми обязанностями, — раздался голос Бессмертного.

Домовой только чихнул в ответ, но выйти всё-таки не решился.

Колдун вздохнул и хотел было применить силу, но дочь его остановила.

— Не стоит так с духами, тем более домовыми, — тихо сказала она. — Поговорить с ним надобно. Задобрить.

«Задобрить? А ещё чего ему!? Может, пряников напечь?» — недовольно подумал хозяин терема, но промолчал.

Вильфрида подошла к печке и заговорила с местным домовым:

— Добрышка же тебя величают? — В ответ была лишь тишина. — Меня Вильфрида зовут. Ведьма я, из других мест прибыла. Дочка я его, — мотнула она головой в сторону стоявшего поодаль отца. «Ну что теперь... Отец же! Так и стану величать».

Домовой охнул про себя: «Ещё и ведьма, мало ему одного колдуна!»

— Вылазь. Не бойся. Я тебя в обиду не дам, — продолжила она. Её голос был мягким и располагающим к себе.

Добрышка не удержался. Он вышел, но глаза его были устремлены в пол. На этих двоих боязно ему было поднять взгляд. Заодно он и понял, сколь же он не прибирался тут. Понятно ему стала и злость хозяина. Сам-то он поначалу наводил здесь порядок, как и положено, но потом, спустя лет пятьдесят, забросил это, понимая, что либо будет чистота, либо он сгинет. Терем рушился, а с ним и его силы таяли. Вот и не тратил своё колдовство.

— Давай ты мне поможешь и наведёшь здесь порядок, какой и должен быть? — предложила Вильфрида. — А я тебе пирогов потом напеку, да каши с маслом сделаю.

«Ну точно пирогов... Уши бы ему оторвать, а она пирогов?» — подумал Кощей терема, но смолчал вновь, чего зазря с дочкой ругаться.

Домовой осмелился и поднял на неё взор. Она мило улыбнулась, и он растаял от этой улыбки. Кивнул в ответ и принялся за свои обязанности. Махнул рукой, и из угла голяк вылетел, принялся тенёту сметать. Горшки в лохань попрыгали, а из кадушки туда уже вода налилась. И начало всё греметь, шипеть да порядки наводить.

— Молодец, дочь! — одобрительно произнёс Бессмертный, глядя, как ловко она духа уговорила на работу.

Вильфрида поморщилась от этого обращения, но промолчала. Прошла мимо него. Лучше она за домовым понаблюдает, всяко лучше, чем с ним общаться.

А тот кивнул ей да и вышел прочь. Ему ещё банника и овинника будить надобно, тоже небось ничего не делали.

Пока Кощея не было, она прошла по всем хоромам. Богато живёт её отец-то. Жаль лишь, что Добрышка не поддерживал здесь порядок, Прошка бы такого не допустил. Но и его понимала — что за жизнь свою переживал.

Колдун меж тем назад вернулся, проводил задумчивым взглядом дочь, которая наверх пошла. Видел он её недовольство, но то пока временно. Привыкнет, никуда не денется. Он её теперь никуда не отпустит. Её, такую сильную ведьму, он давно искал. И надо же подумать, сам принял участие в её появлении на свет. Оставалось лишь сдружиться с нею. А там гляди и поймёт, что дело у них общее. Мара им обоим страсть как опасна.

«Почему боги всегда отвечают так расплывчато? — думал он. — Нет чтобы так и сказали: «Эта вот женщина станет матерью сильной ведьмы, но при условии, что ты будешь отцом». Сколько бы я тогда времени сэкономил и, может, даже не попался бы Маре в полон?»