– Эл, да что с тобой? А где весёлый циничный повеса? Где мой неунывающий друг? Не верю, что это болезнь тебя так скрутила! Ты же сильнее всего этого, Ворон! Что за хандра? Ну, улыбнись же!

Элу казалось, ещё мгновение, и она шепнёт так привычно и знакомо: «Держись, родной мой, держись! Я с тобой…»

Но Настя, вместо этого, прижавшись к его плечу, скорчила смешную рожицу, изображая мольбу:

– Или хотя бы ухмыльнись!

Она такая забавная была и милая, что он растаял мгновенно. Снова всю эту болотную грязь в душе будто морской волной смыло. Губы сами собой в улыбке растянулись.

– Да, здесь я, здесь, свет ты мой ясный! – Эл подмигнул рыжей «лисичке». – Забудь всё, что я сказал! Пустое. Не знаю, что на меня нашло! С утра сам не свой. Как будто… сломалось что-то… здесь, – Эл прижал ладонь к груди. Но тотчас снова улыбнулся: – Забудь! Смотри, кто-то ещё явился! Нынче у миледи Вилирэн от гостей отбоя нет.

– А вот и она сама, – указала Настя глазами на крыльцо.

***

5. 5 В руках матери

Хозяйка замка прошествовала мимо, даже не заметив их – сейчас её внимание было сосредоточено на новом госте.

Приехавший неловко слез с лошади. Мужчина в годах, довольно высокий, но какой-то нескладный, сутулый. Лицо его от жары раскраснелось. Видно, с вечера тот изрядно перебрал вина или даже чего-то покрепче. Эл с первого взгляда определил в этом незнакомце любителя приложиться к кубку.

– Добрый день, миледи Вилирэн! – мужчина поклонился, утирая вспотевший лоб, улыбнулся заискивающе. – Как рад я снова видеть вас! Как вы, ненаглядная сестрица? Как здоровье нашей маленькой голубки Эрид?

Приветливая хозяйка Орсевилона сейчас была на удивление холодна.

– Здравствуйте, милорд Клаф! Благодарю, у нас всё хорошо. Так неожиданно! Что же вы нас не предупредили о визите?

– Как это не предупредил? – изумлённо вскинул кустистые брови гость. – Я отправил к вам слугу с письмом, в котором извещал о приезде.

– Я не видела ни вашего слугу, ни ваше письмо, – покачала головой Вилирэн.

– Вот подлец! Забулдыга проклятый! – воскликнул новоприбывший. – Опять, небось, по дороге нализался, да и позабыл, куда шёл!

– Следите за языком, милорд Клаф! – сурово оборвала его хозяйка. – Я таких слов не потерплю в своём доме!

– Простите, сестрица!

Эливерт ошарашенно слушал, как этот Клаф и мать Даларда препираются, выясняя, куда же пропал отправленный с письмом слуга.

Складывалось впечатление, что гостю здесь совсем не рады. Но тот продолжал нагло напрашиваться на постой.

– Мы же свои люди, родные. Зачем эти церемонии? Ведь вы не откажете в приюте дорогому брату?

– Ах, милорд Клаф, мы любому гостю рады! – миледи Вилирэн натянуто улыбнулась. – Только… Даже не знаю, как сказать… Право, очень мне неловко! Только мне некуда вас принять. Вчера милорд Далард домой вернулся. Да не один, а с друзьями. Все комнаты для гостей заняты, милый братец.

Эливерт и Настя переглянулись удивлённо.

– Похоже, мы чужие апартаменты заняли, – шепнул атаман.

Гость опечалился слегка, но отчаиваться он не собирался.

– Вот незадача! Но не ехать же мне обратно, миледи Вилирэн? Я так в дороге устал! Поселите меня в комнату кого-нибудь из слуг! А те пусть пока на сеновале поспят. Крестьяне… Им не привыкать! Лето на дворе – не замёрзнут.

– Да разве так можно, дорогой кузен? – ахнула мать Даларда. – Вас – и к слугам! Негоже, негоже! Уж не обессудьте, милый мой, придётся вам уехать! Отобедайте с нами, отдохнёте, и домой. Как-нибудь потом приезжайте. Сын ведь всего на несколько дней вернулся.

Вот такого от этой заботливой и милосердной женщины Ворон точно не ожидал.