По мнению Александра, Анфиса только и могла, что выходить в свет и красоваться перед подружками.

Когда молчаливый дворецкий Тихомир подал чай в гостиную, Александр решил взять всё в свои руки. Он говорил учтиво, но так твёрдо и упорно, что возразить было трудно. Анфиса растерялась, когда он принялся расспрашивать её о том, какой она видит жизнь рядом с ним. Устроит ли её сидеть целыми днями дома, ожидая своего мужа с дальней поездки. От одной мысли о том, что ей придётся сидеть дома шевелились волоски на её руках. Но Александр не остановился, а пошёл дальше. Он выдвинул ряд требований к своей будущей жене и заявил, что непременно накажет её за неисполнение.

– Моя жена во всём должна меня слушаться. Не думайте, что будете устраивать празднования каждый раз, когда вздумается. Это пустая трата времени и денег. Я не расположен поддерживать подобные затеи.

– На самом деле, Александр очень застенчив, – оправдывала его слова Пелагея, когда заметила побледневшие лица своих гостей. Ей очень хотелось стукнуть племянника, но при всём желании не смогла бы, поскольку сидела далеко, в кресле у камина.

– Разве это плохо, тётушка? Разве мужчина должен позволять вольности своей жене? Я скромен и буду требовать такой же скромности от своей супруги.

– Совершенно согласен, – решил поддержать друга Богдан.

Мария, услышав его голос, склонилась к сестре и что-то зашептала. Богдан догадался, что речь о нём и выпрямился от гордости.

В этот момент Александр стремительно пошёл в атаку, пока ему позволено говорить.

– Но я не могу знать наверняка, так ли скромна госпожа Анфиса.

– Разумеется, моя кровинушка скромна и прилежна, – возмутился князь.

– В таком случае, склонен с вами не согласиться. Скромная барышня не станет заговаривать с каждым встречным мужчиной и тем более садиться с ним в один экипаж.

Ахнув, Анфиса и её родители вскочили на ноги. Тетушка Пелагея схватилась за сердце.

– Да как вы… – у князя не нашлось слов.

– Немедленно принесите свои извинения, сударь! – потребовала Анфиса.

– И не подумаю. Я видел вас в компании двух господ и не могу это принять. Простите, князь. – Он поклонился. – Простите, тётушка, но я непреклонен.

Оскорблённая Анфиса подобрала юбки и пискнула:

– Уходим отсюда, папа. Немедленно!

Спустя полчаса в гостиной сидели только Пелагея и её дочери. Акулина принесла успокоительных капель.

Проводив друзей, Александр вернулся в дом.

– Ты решил меня угробить, – драматизировала Пелагея.

– Нисколько.

– Эта женитьба могла бы решить очень много наших проблем. Я уже говорила на эту тему. Что у тебя в голове, скажи на милость? Нет. Конечно, если ты хочешь потерять усадьбу… Смею заметить, что это дом твоих родителей… то пожалуйста! Разбрасывайся невестами! И благодарить меня незачем за то, что жизнь свою тебе отдала. Боже, какая я несчастная!

Акулина протянула ей раствор с каплями, и Пелагея послушно выпила его. Чуть поморщилась и откинулась на спинку кресла. Рука легла на лоб: такой жест выражал её разбитость и угнетённое состояние.

Александр не воспринимал эту драму всерьёз, однако угроза имуществу всё же была. И прибывший Пётр Луговский стал тому доказательством. С забранными назад руками он расхаживал по гостиной. Их окружало безмолвие и редкие всхлипы тетушки. Мгновение спустя он отослал сестёр и Акулину в их комнаты.

– Анфиса не та девушка, с которой я готов связать свою жизнь, тётя. Простите меня грешного, но княжна слишком своевольна и несдержанна.

– Но если ты не женишься, то… всё. Конец!

– Женюсь, – твёрдо заявил Александр. Взгляд его был красноречивей всяких слов, уверенный и ироничный. – Женюсь, тётушка, но на той, какую выберу сам.