— Вы говорили, у вас два внука и внучка, — припоминаю я, подняв глаза. Лучше на детей переключиться, чем представлять, какой была бы моя жизнь, если моим отцом был Валентин Борисович.

Его настроение резко ухудшается. Улыбка меркнет. Он забирает у меня гаджет, отключает и, убрав во внутренний карман пиджака, вытирает руки влажной салфеткой.

— Мой сын преподнес мне подарок, пойдя по моим стопам и тоже впервые став отцом в восемнадцать. Его отпрыску недавно исполнилось тридцать, а он… — поджав губы, делает паузу, будто удерживает какое-то скверное ругательство. — В семье не без урода, Майя. Я вырастил этого бездельника, дал ему образование, твердый капитал для старта собственного бизнеса. Но у него в голове ничего, кроме нитки для ушей. Увы, эту пустоту я заполнить не в силах. Даст бог, тебе не посчастливится с ним познакомиться.

— Почему вас это беспокоит?

Покрутив в руках вилку и нож, он тяжело вздыхает, прежде чем ответить:

— То, что он будет издевательски называть тебя бабулей — полбеды. Хуже, что этот кобель ни одной юбки не пропускает. И ему плевать, что за девушка в моем доме — секретарша, горничная, партнер по бизнесу или… жена. Руслан совсем без тормозов.

— Зря вы беспокоитесь, Валентин Борисович. Я иначе воспитана. На километр его к себе не подпущу. А если приблизится, то и сковородой огреть могу.

Засмеявшись, он вызывает у меня мимолетную улыбку. Может, это и есть знак от Всевышнего? Этот мужчина — моя судьба, раз рядом с ним я чувствую себя под защитой?

Нам приносят ароматное мясо и желают приятного аппетита. И я вдруг понимаю, что действительно проголодалась. Неважно, с какими трудностями я столкнусь там, в семье Ярославцевых. Хуже, чем здесь, точно не будет.

Даже если я все-таки столкнусь с этим Русланом.

Наверное…

3. Глава 2. Майя

Ночью меня рвет. Ни крохи ужина не задерживается в желудке. Это не отравление, потому что меня не мучает ни жар, ни лихорадка, а последствия стресса.

Отодвинувшись от унитаза, я битый час реву, уткнувшись в полотенце. Рыдаю и молюсь, чтобы все стало, как раньше. Мама всегда говорила, что нет мужчины хуже и безжалостнее, чем иноверец. Он будет соблазнять, втираться в доверие, а потом воспользуется и выкинет. Валентин Борисович был женат дважды. Он так и не ответил, почему развелся. Еще он говорил, что мать старшего внука — мусульманка. Выходит, сын тоже расторг свой первый брак, а Руслан вырос вне веры.

Я чувствую, как падаю в бездну. Тьма поглощает меня, стирая все светлое, что было уготовано мне с Дамиром. Он никогда не вспомнит меня добрым словом. А свою любовь и заботу подарит другой. Она будет согревать его постель, готовить ему вкусности и рожать ему сыновей. Не я.

Ревность, подобно клинку под ребрами, вспарывает мою душу. Лучше бы я сломала ногу. От физической боли есть анестезия. От сердечной — нет.

Утром я облачаюсь в темно-синее платье с глухим воротом и длинным рукавом. Снова плету косу и надеваю серый платок.

Как обычно, постучавшись, Валентин Борисович заглядывает в номер и ставит у порога коробку.

— Доброе утро, Майя. Это твоя обувь.

Я туплюсь на комнатные тапочки. Видимо, он вчера заметил, что я в них спускалась к ужину. Или горничная пожаловалась.

— Спасибо.

— Я жду тебя внизу. Не задерживайся. И не забудь паспорт.

Мужчина выходит, прикрыв дверь, а я опускаюсь на край кровати и утыкаюсь лицом в ладони. Через час я стану женой иноверца, возьму его фамилию, пообещаю быть ему верной. Пусть перед людьми, а не перед Всевышним, но это уже крест на счастливом браке. Все мои мечты разобьются на осколки.