Я прижимаю похолодевшие ладони к пылающим щекам. Так странно быть невестой мужчины, который втрое старше меня. Которого еще утром я не знала. Знакомиться с ним при таких странных обстоятельствах. А главное — иметь выбор: где поженимся, где поужинаем. Настоящее искушение шайтана.

Я быстро сушу волосы феном и плету косу. Надеваю однотонное платье в пол и платок. А вот об обуви не позаботилась и туфли свадебные попросила горничную выкинуть. Приходится влезть в комнатные тапки. Они почти незаметны под длинным подолом.

В ресторане тихо. Новый год на носу. Люди стараются проводить эти дни в кругу семьи. Мало кто летит в наши края. Отели пустуют. У нас хорошо летом, когда все цветет и полно свежих фруктов.

Пожилая европейская пара за столиком у камина не обращает на меня никакого внимания, когда я прохожу по залу. Валентин Борисович, как истинный джентльмен, выдвигает для меня стул. На столике уже стоят салаты, закуски, выпечка, густой чай.

— Горячее скоро подадут, — объясняется он, садясь напротив. — Если хочешь что-то другое, только скажи. Я не смог устоять и сделал заказ. Очень голоден.

Поверить не могу, что солидный мужчина передо мной оправдывается. Казалось бы, за что?!

— Почему вы развелись со своей женой? — спрашиваю я. Возможно, дерзко, но я хочу знать, во что ввязываюсь. — Вы сказали у вас дети и внуки. Значит, вы были женаты.

— Дважды, — снисходительно улыбается он. — Первый раз я женился очень рано. В восемнадцать уже стал отцом. — Включает свой айфон, открывает галерею и протягивает мне. — Это Богдан. Мой сын. И его жена Людмила.

Я нерешительно беру гаджет из его горячей руки. Смотрю на счастливые лица влюбленной пары и интересуюсь:

— Можно полистать?

— Да, конечно.

Тапаю пальцем по экрану, разглядывая целые фотосессии его сына и невестки. Оба раскрепощенные, светящиеся. Натыкаюсь на их семейное фото, где они с двумя детками.

— Матвейка и Марьяночка, — подсказывает мне Валентин Борисович. — Мои неугомонные внуки.

— Сколько им?

— Матвейке пять, а Марьяночке уже десять. Принцесса наша.

— Вы говорили, у вас есть дочь.

— Да, Элечка. От второго брака. — Он берет у меня айфон, несколько раз перелистывает галерею и возвращает. — Она всего на два года старше тебя. Не так давно Элла стала жертвой похитителей-вымогателей. С тех пор у меня усиленная система охраны. Надеюсь, тебя не напугает пара телохранителей?

— Мужчин? — паникую я.

Валентин Борисович хмурится.

— Что-то не так?

— Нехорошо посторонним мужчинам сопровождать замужнюю женщину.

Он снова улыбается:

— Договорились. Твоим телохранителем будет женщина. Тебя устроит?

— Вполне. Только я не понимаю, почему у меня должен быть телохранитель? Без вас я не буду покидать стен дома.

— Майя, ты же не пленница. Я почти всегда занят делами. Тебе захочется по магазинам, в салон, просто погулять в парке. Возможно, ты пожелаешь учиться.

— Учиться? — удивляюсь я.

— А почему нет? Разве плохо женщине иметь профессию? Зухра, тетя Дамира, медик. И даже работает.

— Ей пришлось идти работать, когда она овдовела. Не хотела с детьми садиться на шею брата, — проговариваю я, вспоминая все, что знаю о родных Дамира. А знаю я о них больше, чем о себе. Но больнее именно воспоминание моего разоблачения. Если бы я только знала, что она перевелась в ту клинику, ни за что бы не выбрала ее. Впрочем, я с ней даже нигде не пересекалась. Выходит, она уже позже обо всем узнала, сплетничая с коллегами. Врачебная конфиденциальность ничто, когда речь заходит о порченных девицах.

Я бездумно пролистываю фотографии красивой Эллы. Фантазирую, как беспечна ее жизнь при таком заботливом любящем отце. Завидую. До боли. До зубного скрежета.