Элла бросает взгляд на настенные часы и хмыкает, раскусив меня:

— Половина третьего дня. Ты прав, почти полночь. Все отели закрыты. В городе введен комендантский час.

Стянув с себя пиджак, расстегиваю верхние пуговицы рубашки и подворачиваю рукава.

— А моя комната еще свободна?

— Выгонишь из нее обжившуюся там бабулю — и будет свободна, — смеется Элла.

— Серьезно? Он отдал ей мою комнату?

— Она сама ее выбрала.

— Вот видишь, у нас с ней даже вкусы совпадают, — лыблюсь я. — Думаю, мы подружимся и потеснимся в одной комнате… По-родственному, так сказать.

— Ну удачи, — Элла хлопает меня по плечу, — племянничек. Хорошо, что у тебя несовершеннолетних иждивенцев нет. Никто не будет страдать, когда дед из тебя душу вытрясет.

— Ты сама сказала, она для него не ценнее пуфика.

— До тех пор, пока какой-нибудь кобель не метит уголок этого пуфика. Но ты дерзай, Русик. Я хоть развлекусь. Кино в последнее время — полный трешак, а тут не просто блокбастер в аймакс. Настоящее полное погружение.

— Смейся-смейся, стервочка. Вот увидишь, она вручит себя мне еще до батиного юбилея, — на спор заявляю я.

— То есть ты уверен, что она для тебя себя бережет? — громче смеется Элла.

— Она еще и девственница? — обалдеваю я. Душно от таких чудных новостей становится. — Зараза, — цежу сквозь зубы.

— Что, подписку оформлять не хочется, да? Увы, Русик, промокодом на пробный тест тут не отделаешься. Или ты до конца прешь, деда своего на рога посадив, или не вляпывайся совсем.

— В твоем коварном змеином тоне слышится мольба избавить этот дом от неугодной тебе хозяйки. — Сощуриваюсь, сканируя Эллу. Она даже не скрывает, что не в восторге от Майи. В чем-то она ей завидует, в чем-то не понимает. А загадочное Эллу всегда настораживало.

— Когда отец ставит ее мне в пример, хвостом от радости не завиляешь.

— Золотко ты мое хитроумное. — Еще раз целую ее в висок, перекидываю пиджак через плечо и глубоко вздыхаю перед началом боя: — Устал с дороги. Пойду приму душ, отдохну. В своей комнате.

— Нарыва-а-аешься, — с улыбкой тянет Элла, покачивая головой.

— Всего лишь вернулся в дом родной. Начинай отсчет, пупс, — подмигиваю я, — до моей главной победы.

7. Глава 6. Майя

Мы с телохранителем Эллы не были знакомы. Но мой с ним недолгий контакт под чутким контролем врачей стал переломным в наших с ней отношениях. И хотя моя кровь не спасла ему жизнь, Элла прекратила глядеть на меня, как на врага.

С появлением маленького Самира в этом доме и вовсе потеплело. Он связал всех нас, сделал семьей — многообразной, но крепкой. По крайней мере, я верила в ее нерушимость. Ровно до момента появления здесь Руслана.

Сердце все еще трепыхается от переполоха. Я мелко дрожу от той бесцеремонности, что клеймом оставила свой след на моей ягодице и горячим дыханием коснулась моего лица. Его запах — дерзкий, циничный и даже оскорбительный — не только залез мне в ноздри, но и впитался в кожу.

Выйдя в сад, я надеялась отдышаться, успокоиться. Но муж, словно сквозь пространство почувствовав, как мне плохо, сам позвонил, а я по наивности поведала ему о незваном госте. Глупая женщина! Валентин Борисович рассердился. Я испортила ему настроение на весь оставшийся день. Но если бы я промолчала, позже пришлось бы объясняться, почему утаила от него приезд внука, когда мы созванивались.

Выдав все как на духу, услышала в ответ: «Я постараюсь не задерживаться», — и на этой безрадостной ноте мой разговор с мужем был закончен.

Немного потискав нашего всеми горячо любимого малыша, чмокаю его в щечку и возвращаю няне. Машаллах! Даже если я никогда не стану матерью, мне грех жаловаться, имея возможность быть частью детства этого божьего благословения.