Торможу у горящей гирляндами елки посреди аэропорта, фотаю свой счастливый фейс и загранник с билетом и нажимаю рассылку по друзьям. Хочу, чтобы всех, кто считал меня раздолбаем и лошарой, на ленточки порвало. И это только начало…

Перекинув сумку через плечо, едва не сбиваю какую-то мелкую дикарку. Даже не заметил, как она у меня под ногами появилась. Чуть не запнулся о бедняжку.

— Извините, — пищит, вместо того чтобы осыпать меня оскорблениями.

Подбирает с пола оброненную сумочку и медленно поднимает лицо. Темно-карие глазища в обрамлении густых черных ресниц отражают в себе каждый мигающий на елке огонечек. Искрят, полыхают. В меру пухлые алые губки строго сомкнуты. То ли от мороза, то ли от смущения на щеках появляется привлекательный румянец. Она привычным жестом поправляет модный платок на своих темных волосах, и тут я замечаю обручальное кольцо с бриллиантом на ее пальце.

Досадно. Я познакомиться хотел.

— Короче юбочки носить надо, барышня, — улыбаюсь ей, обратив внимание на ее подол до самых сапожек. Обхожу ее по кругу, беря курс к стойке регистрации, но не могу оторвать глаз. Одним взглядом ко мне под кожу залезла. Не проклятое кольцо на ее пальце — и я отменил бы поездку. — С Новым годом! — поздравляю ее и, развернувшись, иду дальше.

Только остановившись перед регистратором, оборачиваюсь, но девчонки и след простыл, словно ее там не было.

— Доброе утро! Ваши документы.

Сжимаю в руке паспорт и кусаю губу. Рвану за незнакомкой — и все мои планы полетят коту под хвост. А деду мои новые проблемы будут, как бальзам на душу.

— Молодой человек, ваши документы.

Протяжно вздохнув, подаю регистратору паспорт и билет и в последний раз смотрю на ель, у которой столкнулся с самой яркой красоткой во всем мире. И какой же я болван, что даже имени ее не спросил…

5. Глава 4. Майя

Я ни разу ни с кем не столкнулась в столичных аэропортах, где люди густым потоком текут во все стороны. Но умудрилась оказаться под ногами здоровенного незнакомца в небольшом здании обычного регионального аэропорта. Второго января. Казалось бы, в пустоте, звенящей эхом, вообще невозможно на кого-то наткнуться. Потому я и отвлеклась на горящую гирляндами елку. Залюбовалась так, что сумку выронила, когда лбом уткнулась в твердую мужскую грудь. Даже сквозь ткань его плотной куртки я ощутила, что она каменная.

— Извините, — пищу я, подбираю сумку и поднимаю лицо взглянуть на незнакомца.

Просто огромный. Похож на выточенную в горе статую. Красивый темноглазый джигит с заметными восточными чертами лица. Кровь смешанная, горячая. Мама всегда говорила, что такие мужчины особенно опасны. Рожденные без принадлежности к одной вере, они уже считаются плодом греха, и ждать от них чего-то доброго даже не стоит. А у этого еще синяк на скуле и костяшки на руке сбиты.

Мне становится неуютно под его ощупывающим взглядом. Взволнованно поправляю платок, подаренный мне Валентином Борисовичем в Новый год, и этим жестом вызываю у незнакомца улыбку. Губы в привычной ему манере изгибаются в уголке, и он хриплым вибрирующим голосом произносит:

— Короче юбочки носить надо, барышня.

Его взгляд нескромно опускается к моим ногам, и я застываю на месте от его хамства. Это совершенно бестактно — так смотреть и так говорить!

Он обходит меня по кругу, но глаз не отводит, спиной попятившись к стойке регистратора.

— С Новым годом! — подмигивает мне и, развернувшись, идет дальше.

У меня щеки загораются. Жутко признавать, что у меня мурашки ползут по коже от взгляда, улыбки и голоса постороннего мужчины. Я возмущена не только его выходкой, но и своей минутной слабостью.