Мне только и остаётся гадать, к худу ли это или к добру. Хотя, о чем это я? Конечно, к неприятностям.

Накрылся мой шанс остаться в этой школе.

16. 16. Катя

Оставшиеся учебные два дня в школе я хожу вся на нервах. Постоянно борюсь с желанием обернуться, проверить, не идёт ли за мной кто по коридорам. Посматриваю в сторону словно потерявшей ко мне интерес Камиллы, которая вдруг в отсутствие Марка решила всерьез взяться за учебу. А ещё ежусь от колючего внимания Василькова, который нет-нет да бросает в мою сторону, когда учителя отворачиваются, записки с вшивыми угрозами.

"Ты пожалеешь, что отказалась рассказывать мне правду".

"Бойся темный переулков, Ромашка".

"Как думаешь, если я скажу диреку, что это ты подстроила липовый случай с краской, кому он поверит?"

Я стойко игнорирую послания Саши, лишь поджимая губы и отворачиваясь после прочтения. Тем временем как внутри меня неистово бьётся сердце, словно пугливая птичка, закрытая в клетку.

Мне не страшно, что он действительно исполнит последнюю свою угрозу. Все же Светлана Георгиевна уже, словно думая наперед, стребовала с меня компенсацию за ущерб. Однако, мне было неясно, что предпримет Васильков дальше. Как далеко зайдут его угрозы и как скоро от пустых слов он перейдет к действиям.

После уроков в субботу у ворот школы меня привычно ждёт Костик. Мама как всегда решает посвятить себя косметическим процедурам, вместо того, чтобы повидаться лишний раз с дочерью, поэтому в машине мы едем вдвоем. И все бы ничего, однако за последние дни я прожила столько пугающих и странных моментов, что мне вдруг становится понятно — я так и не разобралась с главным.

Со своими чувствами к этому уверенному и надежному парню, перед которым мне почему-то постоянно стыдно. Даже за то, чего не делала в принципе.

– Как в школе? – будничным тоном интересует Костик, выруливая с парковки.

– Прости меня, – твержу невпопад одновременно с ним.

Мы смотрим друг на друга, и я вижу как брови парня ползут вверх, выражая его удивление.

– За что?

– Кажется, я влипла в парочку неприятных сцен, и теперь директор держит меня на карандаше, – честно сознаюсь, пряча лицо в ладонях. На глаза наворачиваются слезы. – Я… я не знаю, как выпутаться из всего. Мне кажется, весь мир настроен против меня.

– Котенок, ну ты чего… Мы все преодолеем, – доносится до меня ласковый тон Кости, как будто сквозь динамик. Словно он где-то далеко, не здесь, не рядом.

– Ты постоянно так говоришь, – прикусываю губу, начиная шмыгать. – Но я не могу каждый раз надеяться на твою помощь. Ты и так много для нас с мамой сделал. Это ужасно, я… ужасная дочь.

Я всё-таки не выдерживаю. Слезы уже не просто наворачиваются, они выплескиваются из меня ручьями. Я даже не сразу замечаю, что машина остановилась, а меня, прижав к надежной груди, ласково гладят по макушке.

Аромат парфюма Кости, такой свежий, с нотками мускуса, его утешающие объятия… Я лишь сильнее расклеиваюсь, понимая, что не должна так остро реагировать на парня, нет, даже мужчину, который для меня стоит под запретом. У меня нет права искать успокоения в его руках. Нет, но…

– Пойдем прогуляемся, а, Котенок? – осторожно, словно боясь спугнуть, спрашивает Костя, когда моя истерика чуть утихает. – Подышим свежим воздухом, тем более погода такая бодрящая.

– Там сыро и пасмурно, – еле слышно произношу, чувствуя, как щеки заливает румянцем. С ума сойти, я, конечно, всегда была плаксивым ребенком, но в этом году бью все рекорды.

– Здесь тоже, – шутит мамин ухажёр и отстраняется.

Едва сдерживаю стон, переполненный досадой. Вне объятий Кости я чувствую себя такой… беззащитной что ли.