Ну почему все так несправедливо?

– Пошли. Гарантирую, один рожок мороженого с крем-брюле вернёт улыбку на твое хмурое личико.

Я довольно быстро соглашаюсь на уговоры Кости. Укутываюсь в длинный кардиган, натянутый поверх школьной формы, стягивая его полы у груди. Знаю, на улице холодно, там дует колючий осенний ветер, только не испытываю привычного негатива по этому поводу. Потому что в душе у меня во всю цветут и пахнут сакуры. Их нежные лепестки касаются моих щек, стирая остатки слез, а чарующий аромат одурманивает разум.

Полнейшее безумие. Но когда я выбираюсь из машины, то не чувствую и капли холода. Пунцовые щеки горят ярче солнца, спрятанного высокого за тучами.

Оказывается, мы остановились через дорогу от городской аллеи недалеко от школы, где на нашу удачу есть пресловутый ларек с мороженым. Возле него нет выстроившейся очереди из жаждущих попробовать лакомство людей, только лишь сухие коричневато-желтые листья кружатся в потоках беснующегося ветра. Оно и не удивительно, в такой холод мало кому придет в голову пойти за мороженым.

"Вероятно, Костя увидел ларек через окно, поэтому и предложил", – пытаюсь мысленно найти разумное оправдание.

Пока он разговаривает со скучающей продавщицей в фирменном фартуке, я стараюсь изо всех сил не пялиться на его спину. Не буравить лишний раз взглядом его затылок, боясь, что ненароком он почувствует что-то. Словно Костя по одному моему взгляду поймет, что небезразличен мне.

Неторопливо оглядываюсь по сторонам, не в силах найти что-то интересное для себя. Аллея практически пуста. Дюжина свободных скамеек, ещё мокрых после ночного ливня, практически голые деревья, потерявший былую зелень газон. Только стая голубей чинно следует за некой укутанной в теплые вещи старушкой, которая кормит их чем-то из заранее припасенного мешочка.

– Держи, – привлекает к себе мое внимание Костя, протягивая мороженое в упаковке. Мое любимое.

Принимаю его без слов и замечаю, что себе он ничего не взял.

– Ты не будешь?

– По правде говоря, терпеть не могу сладкое, – заявляет он, потирая шею. – В детстве как-то переел, из-за чего в больницу с ангиной слег. И как отрезало.

– А мне предложил?

– В больнице неплохо кормят. И совсем не обижают, разве что когда ставят здоровенные уколы в…

– Я поняла, не нужно продолжать, – перебиваю торопливо, не желая слышать даже намеков на пошлости от этого человека. Наверное, я излишне лелею его светлый образ в свое голове? – Мама скоро освободится?

– О, твою же налево! – хлопает себя по лбу Костик, торопливо доставая телефон из кармана. Водит взглядом по экрану, морщится. – Мы должны были заехать за ней ещё пять минут назад.

– А, знаешь, ты езжай, я… как-нибудь сама до дома доберусь, – произношу, буквально выталкивая из своего рта каждое слово. Когда же пройдет это боль от одного упоминания о реальной действительности? Когда я перестану жить мечтами?

– Уверена? – мне почему-то кажется, что Костик спрашивает это с надеждой на мой положительный ответ. Однако, я не могу себе такого позволить. – Ты можешь доесть мороженое и в машине.

– И подвергнуть риску обшивку твоих сидений? Нет уж…

– Котенок…

Его нежный и спокойный тон. Это похоже на пытку, искушение, сравнимое с тем, на которое повел Икар, стремясь к солнцу. Но я не хочу подобной плачевной концовки. Пусть Костя для меня так и будет оставаться солнцем, я никогда не стану большим, чем холодная талая вода.

– А если без шуток, будет лучше, если мама не увидит меня такой, – произношу довольно сухо, хороня эмоции на глубине своей души. – Не дай боже, ещё тебя обвинит в чем-то вроде…