— Что? — чуть вздрагиваю, когда он привлекает мое внимание, коснувшись костяшками пальцев щеки.

— Сегодня я понял одну вещь. Ты претворяешься. В твоих глазах бунт, а в голосе его нет. Мне нужна игра только в одном месте. Поэтому забудь все, чему тебя учили в клубе, и скажи все, что думаешь о сегодняшнем инциденте с моим секретарем.

Несмотря на страх, который тут же возник, что меня могут раскрыть, не выплатить денег, я прикусываю губу, скрывая улыбку.

Разрешение дано. И пусть иногда, но я могу перестать быть болванчиком, говорящим только: да и нет.

— А как это отразится на других обязанностях?

— Никак, не тяни, Майя, — говорит он и растягивает мое имя шипящими звуками.

— Платье. Оно вульгарное. Мне казалось, что даже будучи временной любовницей, — на этих словах он почему-то сжимает челюсти и как будто скрипит зубами, но кивает, позволяя продолжать, — Вам не к лицу иметь рядом вульгарную особу, зачем показывать всем, каким играм в постели Вы отдаете предпочтение?

Вижу, вижу, как мои слова почесали его чувство собственного достоинства, как ему нравится, что я забочусь о его статусе, и вижу, как ему нравится выбранный мною наряд.

— Это разве не то платье?

— О, нет. То красное, с вырезами, — говорю я с улыбкой, и он улыбается в ответ, от чего внутри живота начинается настоящая буря.

— Но ты нарушила приказ.

— Ваш?

— Я сказал осветлить волосы.

— Вы... — возмущенно соплю и вижу, как он откидывается на спинку и кивает на вздыбленную ширинку, а в этот момент перегородка отрезает нас от водителя. — Вы мною довольны, но все равно хотите наказать?

 — Ты должна понять, что, ослушиваясь моего приказа, ты нарываешься на наказание.

 — Но я же не виновата… В этом нет смысла, это не логично.

— А возможно, — он резко приближается ко мне и берет за шею, перекрывая доступ к кислороду, заглядывая в глаза. — Ты меня так завела, что я, весь день думавший о твоих губах, не могу отказать себе в удовольствии трахнуть тебя в рот.

— Может быть после, — прошу с придыханием и слышу звон ширинки. — После мероприятия.

— Иногда я люблю Москву с ее пробками. Они такие дооолгие, — скалится он и касается кончиком языка моих губ, щекоча их и разнося по телу миллиарды мурашек, разошедшиеся как ток по проводам, и заставляя меня невольно приоткрыть рот.

Он перемещает руку с шеи на затылок, где аккуратно трогает замысловатый пучок и наклоняет меня вниз.

— Возьми в рот, Майя, получи свое наказание, и я вознагражу тебя, — хрипит он и буквально насаживает мой рот на темный, в неярком свете салона, член. Он тут же занимает всю ротовую полость. Чувствую солоноватый вкус и невольно сжимаю бедра, так как влага обильным потоком смачивает трусики.

И я сосу его каменный хер, такой большой, такой гладкий, стараясь активно двигать головой, пока он пролезает в платье рукой и начинает нагло массировать мне грудь, катая между пальцев острые вершины сосков, поражая меня накатившей тут же слабостью.

Член в горле разбухает все сильнее, особенно когда Давид уже забывает о моем комфорте и начинает дергать бедрами все активнее, трахая мой рот и просто снося все выстроенные годами барьеры.

Почему, почему меня не тошнит, почему мне хочется заставить его кончить, потеряться в удовольствии, даже если мне при это будет больно. Это из-за денег? Или я просто ненормальная?

28. Глава 27.

*** Таня ***

 О том, что Майя ненормальная, думала и Таня, когда та согласилась на ее предложение. Она уже планировала использовать бывшую подружку для своей выгоды, осталось понять, как это сделать. Ведь всегда можно найти того, кому нужны секреты такого человека как Давид Маркович.