Вера, истинная внучка своей бабушки, воспитанная ею на старой доброй классике или хотя бы просто на хорошей музыке, решительно отказывалась понимать современную поп-культуру. А вот её одноклассницы дружно сходили с ума от ребят-удальцов из группы "На-На", которые охотно трясли со сцены гениталиями, вызывая блаженные припадки у визжащих и рыдающих поклонниц, взбудораженных гормональной перестройкой.

Верина одноклассница Наташка страстно фанатела от уже упомянутого выше Влада Сташевского. Скандальная жёлтая газетёнка однажды опубликовала список всех его побед на сексуальном фронте, якобы похищенный из личного дневника певца и состоящий аж из ста двенадцати имён. Наташка на полном серьёзе уверяла, что она лично будет в этом списке сто тринадцатой, и обязательно важно добавляла: "Последней". Вере удивительна была эта страсть к суповому набору без слуха и голоса, однако она привыкла не высказывать вслух своего мнения, если её об этом не просили.

17. 16

В конце года случился взрыв.

Собственно, обстановка в квартире Громовых давно уже была далека от тихой и мирной. Тщательно сдерживаемое напряжение буквально разливалось в воздухе: оно ощущалось и в поджатых губах мачехи, и в устало-раздражённой морщине, которая навечно залегла между бровями отца…

По вечерами семья не собиралась, как прежде, на кухне за дружным весёлым чаепитием – каждый разбредался по своим углам и сидел там тихонько, стараясь не попадаться друг другу на глаза. Бабушка смотрела "Санта-Барбару" в гостиной, сёстры делали уроки или слушали музыку в своей комнате (язык больше не поворачивался называть её "детской"), родители читали в спальне... Но в этом не было умиротворения и уютного домашнего спокойствия. Наоборот – все как будто тревожно чего-то выжидали, боясь расслабиться.

В тот вечер мачеха пришла домой расстроенной. В магазине ей продали откровенно гнилую картошку, да ещё и обхамили при этом в лучших совковых традициях: "Женщина, чё ты умничаешь, не нравится – не бери, не задерживай очередь, вали отсюда!" Ольга, мысленно пытаясь переварить обиду, от которой до сих пор жгло щёки, разложила картофель на кухне и принялась сортировать его на три кучки. В одну шли совершенно негодные клубни, которые оставалось только выбросить в помойное ведро; в другую – картофелины, порченые не целиком, а лишь частично, так что можно было вырезать гниль, а остальное сварить или пожарить; в третью – более-менее целая и приличная картошка.

В разгар процесса позвонили в дверь – продолжительно, настойчиво, бесконечно-испуганно. Такие звонки обычно не несут с собой ничего хорошего. Все переполошились. Мачеха бросила проклятую картошку и понеслась открывать; вслед за ней в прихожую выскочили Вера с бабушкой; взволнованный отец тоже возник на пороге своего кабинета.

Это была Дина, вернувшаяся с дня рождения одноклассницы. Но в каком виде!.. Зарёванная, с потёкшей тушью, без шапки, с растрёпанными волосами.

– Доченька, что с тобой? – Ольга в страхе кинулась к Дине.

– За мной какие-то уроды увязались, – прорыдала та. – Шли молча, но я сразу поняла, что они меня преследуют... Я резко побежала, они тоже... До самого дома за мной гнались, только возле подъезда отстали, и то потому, что сосед с собакой их спугнул.

Все ахнули хором.

– Боже... девочка моя! – Громова с силой прижала дочь к себе. – Да как же это можно... Да что же это... Даже подумать страшно, что могло бы с тобой случиться!

– Они в подъезд точно не вошли? – с испугом спросила потрясённая Вера.

– Нет, – икая, отозвалась Дина, – я по лестнице... бегом, лифта ждать боялась... За мной точно никто не входил.