— Все будет нормально, — Дамир пытается успокоить, я не знаю, верит ли он в свои слова сам, лично меня это только раздражает.

— Все будет, если мы пошевелимся, — рявкаю в ответ. Нервное напряжение нарастает только, на часах еще и семи утра нет, когда придет этот сраный курьер?

Дамир допивает остатки кофе, сминает стакан и бросает его в урну, попадая с первого раза.

— Трехочковый, — комментирует, а я думаю, что ощущаю себя как этот самый стакан.

10. Глава 10

Сабиров

Курьер приезжает в три, когда концентрация нервозности в кабинете становится настолько плотной, что вытесняет собой весь воздух.

К этому моменту я уже настолько на взводе, что готов растерзать парня до того, как он сделает шаг.

— Зздравствуйте, — заикаясь не то от страха, не то по жизни, произносит парнишка и пятится назад, когда я иду к нему на встречу, печатая шаг.

Огромных трудов стоит не перехватить его тонкое цыплячье горло с большим, нервно дергающимся кадыком, чтобы вытрясти ответы на свои вопросы. Только и дураку ясно, курьер — левое лицо, знать ничего не знает.

— Документы, — он протягивает запечатанный белый конверт, — распишитесь. Пожалуйста.

Планшет, на котором закреплен лист, трясется в руках пацана, я выдергиваю его, беру ручку, ставлю размашисто роспись.

— Сразу не убегай, с тобой побеседуют, — киваю на поджидающего за спиной парня Дамира. У того абсолютно непрошибаемое лицо, он весь — оплот спокойствия и сосредоточенности, это я тут как девственница перед первой брачной ночью.

— О чем? Я не знаю ничего, я просто подрабатываю, — начинает оправдываться курьер, но я не слушаю его лепет, делаю жест рукой. Дамир опускает свою ладонь на плечо пацана и говорит:

— Не ссы. Просто побеседуем, — и увлекает его за собой, оставляя меня одного с документами.

Я надрываю хрусткую бумагу с одной стороны, тишину кабинета пронзает звук рвущейся бумаги. Выуживаю несколько листов, сначала не понимая, что это — ни начала, ни конца, просто пункты из договоров. Что-то чертовски знакомое.

Вчитываюсь в них, но это дается с трудом — словно сквозь туман пытаюсь уяснить суть. А потом до меня доходит, и нервный спазм заставляет дергаться всю правую часть лица

Эти документы стоят огромных денег. И часть договора, что я держу в руках, не должна оказаться у левых людей.

Но вот он, мать его, передо мной. Через кого? Как? Мы даже электронной почтой не пользовались.

Сажусь перечитывать его еще раз, внимательно, не понимая, почему на замену только эти листы. Мне приходится читать его во второй, а потом еще и в третий раз, чтобы найти ту самую загвоздку — одно слово в пункте об ответственности сторон.

Где ее несет не арендатор, а собственник. А значит, если случится пожар, и здание сгорит к хренам собачьим, то арендатор не выплатит деньги, чтобы покрыть ущерб, и собственник останется без всего.

А он случится, этот пожар. Эта цель договора, — отмыть бабки, скрыть грешки, и моя подпись на нем гарант того, что сделка чистая.
Два одинаковых листка, которые я должен заменить в договоре, где уже стоит чужая подпись и теперь добавится моя. Сердце колотится быстро-быстро, рискуя сделать брешь в моей грудной клетке.

Телефонный звонок как контрольный. Стандартная айфоновская мелодия раздается по кабинету, я смотрю с отвращением на экран, но трубку беру. Не время эмоциям.

— Арслан, ты понял, что нужно сделать? Договор уже вступил в силу, сегодня ты должен отдать обратно подписанный экземпляр господина Головина. Я прав?

— Где ребенок? — мяч не на моей стороне, но я пытаюсь, пытаюсь черт возьми бежать быстрее, чем есть резервов, только бег этот в никуда.