Гадство.

— Карина не могла сбежать в одиночку, — размышляю вслух, опираясь кулаками на стол, — кто-то ей помогал. Транши смотрел? На что она жила все это время?

— На твои, — усмехается Дамир, — расходы у нее были весьма и весьма скромные, никаких дополнительных бабок она не получала, по банковским счетам, по крайней мере. Налик не отследить. В номерах телефона — ни одного подозрительного. У нее кристально честная репутация, — он все еще ухмыляется, придурок, — не подкопаться.

— Как будто специально, — медленно заключаю я, и Дамир повторяет:

— Как будто.

Как можно выжить одной, после родов? Даже на те деньги, сумма по моим меркам смехотворная, на два года если растянуть, то жить придется весьма и весьма скромно. Вспоминаю квартиру, в которой встретил Карину, ее вещи. Да, не шикует она совсем.

Но даже в простой одежде, на которой нет известных лейблов, выглядит так соблазнительно, что хочется… Ах, твою мать, опять все мысли в эту сторону.

— Хорошо, — продолжаю, — допустим. Допустим она чокнутая баба, что решила рожать без помощи и поддержки. И даже сбежала самостоятельно, — ну либо ее кинул любовник. Кто тот человек, который знал, что ее ребенок — мой? Как он узнал об этом раньше меня?

Это тоже удар по самолюбию. Информация — самый дорогой товар, и я владею им в ассортименте, мне деньги платят за информацию, за решение проблем, за связи с нужными людьми. А я сыплюсь на простых вещах.

В дверь стучат, я отвечаю:

— Ну, чего там?

Секратарша, Катя, белокурая и светлокожая, похожая на Барби, заглядывает в дверь:

— Чай, Арслан Амирович?

Я машу рукой в знак согласия, и Катя заносит поднос, на котором дымится горячий чайник, два стеклянных стакана, печенье, колотый сахар. Я отпускаю ее, поднимаясь, чтобы разлить чай самому, наливаю Дамиру, который кривится:

— Жара же, куда в тебя лезет?

— Пей, в жару самое то.

По комнате плывет запах чабреца, вытесняя сигаретный духан. Я отпиваю, ощущая, что голова — как перегруженный компьютер, разве что не виснет и не гудит.

— Нельзя ребенка оставлять надолго, — произношу, обращаясь скорее к себе, чем к Дамиру, — чем больше времени прошло, тем меньше шансов.

— Нам хотя бы еще один звонок, тогда мы его поймаем.

— Он будет, этот звонок, — киваю, — не сегодня, так завтра, и к нему должны быть мобилизованы все. Ты за это отвечаешь своей башкой, — тычу пальцем в Дамира, и он кивает со всей серьезностью.

К этой истории доступен БОНУС с горячими сценами)) Найти можно во вкладке моих произведений))

8. Глава 8

Карина

В эту ночь я не усну.

Сижу на полу, поджав ноги, и пялюсь на входную дверь, как преданный пес, как чертов Хатико.

Жду, когда вернется домой блудный Арслан. Его отсутствие дается тяжело. Мне только кажется, что стоит Сабирову уйти, и дышать становится легче, но на деле — нет, ничего подобного.

Внутри жжет надеждой — распахнется дверь, он войдет, принося с собой запах уверенности, силы, мощи, а в руках у него будет Лея.

Маленькая, легкая, с лохматой рыжей макушкой, и я брошусь сразу, забыв о том, что хромаю, что без сил, что на голове наверняка седых волос сотнями добавится. Обниму, прижму ее к себе — и не отпущу никогда-никогда, до тех самых пор, пока она не вырастет и не сможет защитить себя.

А потом думаю — а я себя-то умею защищать? Силы женщины в этом жестоком мире сильно ограничены против мужчины, мы не в равной весовой категории, и это касается не только массы.

Время идет, ночь подкрадывается, смягчая очертания. Я пялюсь в темноту, мне все мерещится, что сейчас подбежит Леюшка, прыгнет навстречу, обнимая крепко, но тишина давит точно надгробный камень.