Так, все, держимся, Карина, держимся. Ползи на кухню, заставляй себя есть, нужны силы.

Я иду, закусив губу, перед глазами темно и плывет. Шаг. Ещё шаг. Третий. Да что ж он себе такой огромный дом отстроил?

До кухни-столовой как дохожу, не помню даже. Открываю кран и пью жадно, подставляя ладонь, лицо умываю. Не человек, животное, но мне некогда думать о том, как я выгляжу со стороны. Да и кого это заботит? Для Арслана я все равно — чужая.

— Там есть стакан, а в холодильнике апельсиновый сок.

Я от неожиданности теряю равновесие, едва не падаю, разворачиваясь к нему. У меня по лицу капли воды текут, а у него — влажный торс.

И полотенце вокруг бедер обмотано, я не хочу смотреть, а все равно смотрю, жадно скользя взглядом по знакомому рельефу.

Кажется, с момента нашего расставания Арслан ещё подкачался. Тело у него безупречно, я цепляюсь глазами за темную дорожку волос, скрывающуюся за белым полотенцем. И краснею.

Лицо пылает. Я не понимаю, почему он не меня так действует, спустя столько времени. Память слишком избирательна, я не помню, что ела вчера на завтрак, но помню каждый сантиметр тела Сабирова, которого не касалась два с лишним года.

Он молчит, я избегаю прямого взгляда, потому что дураку ясно, что я пялюсь на него и от этого краснею. Как школьница, как девственница.

Как женщина, у которой больше двух лет не было мужчины.

— Есть новости?

— Нет, — он проходит рядом, совсем близко, открывая холодильник и доставая из него упаковку с соком.

Апельсиновым, с мякотью. Я пила его постоянно, и Арлсан покупал ради меня коробками. Черт, сколько у него привычек от меня осталось?

Так много, что это сбивает с толку.

Он разливает сок в два стакана и один подталкивает мне, тот скользит по столешнице, замирая возле моих пальцев.

— Пей. Скоро придет врач, осмотреть твою ногу.

Я киваю, беру в руки высокий стакан и пью. Першит в горле, от холодного сводит зубы, но я не останавливаюсь, пока не допиваю до дна.

— Спасибо за врача. Но мне куда важнее, что с Леей.

— Почему ты так назвала ее?

Вопрос застигает врасплох. Потому что это как в звёздных войнах и она дочь джедая? Такое не объяснить.

— Услышала это имя. Понравилось.

— Какое у нее отчество в свидетельстве о рождении?

Я всё-таки смотрю ему в лицо, Арслан разглядывает меня чуть брезгливо или только кажется?

— Моего отца.

Наверное, стоило дать ей отчество в честь ее настоящего отца. Но это же слишком явно, а я пыталась защитить Лею хоть как-то. Поэтому она Лея Вадимовна. Думаю, мой папа, если был бы жив, только обрадовался.

— Ясно.

Он уходит, оставляя меня, наконец, одну и я снова могу дышать нормально. Как же давит его присутствие. Тяжело, потому что я ощущаю свою вину, хоть и не в том, в чем обвиняет меня Сабиров.

Опускаюсь на стул рядом, ноги слегка подрагивают, а правая пульсирует, боль усиливается. Без Арслана я не найду, где таблетки, и не в том состоянии я, чтобы искать их самостоятельно.

— Арслан? — зову, его имя так легко слетает с моих губ. Натренировано…

Он приходит, держа в руках большие ножницы. Я смотрю на них с подозрением, поднимая брови.

— Что ты собрался резать?

— Начать хотел бы с твоего языка, — совершенно спокойно говорит он, — но пока возьмусь за джинсы.

— Нет, — качаю головой и добавляю для убедительности, — нет, Сабиров. У меня нет других.

— Они давят на ногу. Не дури, это всего лишь шмотки.

Подходит близко, садится на корточки. Он успел одеться, теперь на нем джинсовые шорты и свободная футболка, и я смотрю на него сверху вниз, и думаю, что сейчас взорвусь от перенапряжения.