Он пододвинул к моему столу ещё один стул и тоже погрузился в пожелтевшие листы.

***

Надо сказать, первый же день довёл меня до такого исступления, что я с трудом доползла до дома. О том, чтобы заглянуть в «Пышку», не могло быть и речи. Только из верности данному слову я полчаса отмахала мечом и свалилась спать. Не потому, что хотела забыться, а просто потому, что у меня не было сил ходить, говорить и думать. Так же прошёл и вторник. Радовало одно: мы стали меньше ругаться. Только утром, перед работой, и вечером, перед тем, как разойтись по домам. В среду мы нашли первый обнадёживающий звоночек.

— Посмотрите, — сказал мне Зерден, тыкая пальцем в еле читаемую кляксу, — Артэ Табиус. «Ткани, поля и духи».

— Это не совсем то, — сказала я, бросив на запись короткий взгляд, — смотрите, — я указала пальцем на строчку рядом, — это трактат. Но это лучше, чем ничего. Он здесь, в библиотеке. Хотите посмотреть?

Он поднял лицо, и я увидела, что, несмотря на усталость, глаза его блестят.

— Пожалуйста.

Я встала и потянулась. Проверила ключи на поясе и стала спускаться к хранилищу. Зерден шёл следом. Отперев дверь, я пропустила его вперёд, как предписывала инструкция, и мы двинулись вдоль полок с книгами. Трактат стоял где-то очень далеко. Свет за спиной уже померк, когда я остановилась.

— Сто шестьдесят пятая полка, — сказала я, — нам нужна сто шестьдесят шестая.

Я подошла к следующей полке.

— Зерден, что здесь написано?

Он приблизился ко мне и всмотрелся в полустёртые цифры.

— Сто шестьдесят семь, — сказал он.

Мы посмотрели друг на друга.

— Я не сошла с ума? — спросила я.

— Нет, — ответил он и, подойдя к стене между стендами, положил на неё руку, чуть сдвинул ладонь и постучал, — прислушайтесь.

Теперь уже я встала рядом и прислушалась к его стуку. Облизнула губы.

— Ломать нельзя.

Он поджал губы — у него явно была такая идея. Затем провёл ладонью по стене ещё раз и нажал на какой-то кирпич. Что-то громыхнуло, и стена поехала в сторону. Я постаралась не показывать восхищения — внимательность потрясающая. Вряд ли я нашла бы это место сама. Заглянув внутрь, я чихнула. И ещё раз. И ещё. Пыли здесь было море, так же, как и паутины. А вот под толстым слоем седины я увидела не один, а целых три стенда.

Я оглянулась на Зердена. Он переминался с ноги на ногу, ожидая, пока я отойду с дороги. Едва путь оказался свободен, он вошёл в комнату и взял в руки первую попавшуюся книгу.

— Триано Веете. «Путь говорящего с духами», — прочёл он и посмотрел на меня. — Поздравляю. Мы выполнили приказ.

Находка меня, конечно, взбудоражила, но не могу сказать, что обрадовала. Новые книги пришлось срочно описывать. Всё, что мы нашли в комнате, было посвящено Изначальным, их поиску и подчинению. Зерден закопался в пыльные гримуары, как ребёнок в конфеты, и, к счастью, почти мне не мешал.

До борделя я добралась лишь в пятницу, надеясь, что там меня ждёт письмо. Так и оказалось.

9. Глава 8. Встреча четвёртая

Я выскочила из кэба, как болт из ложа арбалета. Направление я примерно помнила, а потому, не дожидаясь, пока кучер ухватит меня за плечо, рванула к дверям моего клиента. Определённо, я сошла с ума. Только у порога, о который благополучно споткнулась, я поняла, что не знаю, где звонок и есть ли он тут вообще. Я постучала, попутно успокаивая дыхание, но ответили мне не сразу. Зато сразу после того, как дверь распахнулась, цепкие пальцы ухватили меня за ворот блузки и втащили внутрь.

— Ты с ума сошла? Ещё солнце не зашло.

Да, я сошла с ума. Я просто стояла и вслушивалась в его дыхание, в цветочный запах его волос. Не удержавшись, притянула Талиана к себе. Какой же он тёплый.