— И как на это отреагировала императрица?

— Ну-у-у… Она меня ненавидела, — улыбнулся принц. — Естественно, моя мать никогда не сидела на троне. Официально она была второй супругой императора, почти без прав. Но неформально она была его единственной настоящей любовью. Мама пережила его всего на два дня. Когда отец умер, ей было чуть больше шестидесяти. Для ведьмы это совсем ничего. С Дыханием Жизни она могла продлевать свою молодость год за годом и, возможно, дожить до моей свадьбы. А она сдалась. Не видела будущего без любимого… Я же говорю, динайя, любовь ослепляет.

— Теперь понятно, почему ваш брат видит во мне источник зла. Ваш отец любил ведьму сильнее, чем эльфийку, — произнесла я пораженно.

История Драммонда и Галиель была воистину красивой, хоть и с горьким привкусом скорби.

— Анарендил боится, что я поступлю, как отец. Предпочту тебя Исилиэль. При дворе никто не знал, чем занималась моя мать. Ее считали простой смертной. Если ей нужно было совершить какой-то ритуал, она отправлялась в хижину Хильды. А меня привела туда, когда я впервые почувствовал в себе что-то постороннее.

— Когда в вас проснулась магия, — подсказала я. — У меня это случилось в тринадцать.

— И у меня, — с улыбкой сказал он. — Тогда мать рассказала мне и про Хильду, и про победу над нордами, и про причастность нашей крови к древнему пророчеству. Я не развивал дар, потому что мама решила, что Дыхание Жизни подарит мне больше сил, долголетия и свободы. Но я чувствую, когда магия рядом.

— А императрица об этом знала?

— Я думаю, она догадывалась. За несколько лет до своей смерти отец решил увековечить имя Хильды и обнародовал правду о победе над нордами. Но он сделал это осторожно. Без намека на мою мать и пророчество. Даже высшие не знают, что оно касается нашего рода. Все просто ждут тот самый дуумвират.

— Эркил его боится.

— Его все боятся. Если у моего брата родится двойня, одного из них попытаются убить еще в младенчестве. Может, поэтому он поздно женился и не жаждет иметь детей.

— А вы вдвоем не дуумвират? — предположила я.

— Я не царствую. Не издаю указы, не принимаю участие в политических дискуссиях, ничего не подписываю и не делюсь с братом идеями, касающимися Амайи. Полукровкам у солнечных эльфов править запрещено.

Я хотела поведать Риандельэлиену о ночном разговоре императора Анарендила с императрицей Велаей, но посчитала это лишним.

— От хижины Хильды, наверное, уже ничего не осталось, — вздохнула я с сожалением. — Почти сто лет прошло.

— Восемьдесят семь, — уточнил принц, — с того дня, когда моя мать была там последний раз. Но я бываю там регулярно. До сих пор. Это мое наследие. Мои корни. История.

— Вы хотите сказать, что храните все, что принадлежало Хильде и вашей матери?

— Абсолютно. Хочешь посмотреть?

— Что? Прямо сейчас? — удивилась я.

Аж сердце забилось чаще от волнения. Прикоснуться к вещам легендарной ведьмы — это же настоящее чудо!

— А что нас держит? За Эйвиндом присмотрят Варис и Джеленетт. — Риандельэлиен встал из-за стола и протянул мне раскрытую ладонь. — Идем. Я же вижу, что ты хочешь.

15. Глава 15

Со дня, как с Эйвиндом случилось несчастье, я много раз отлучалась. Но всегда только ради него — искала снадобья или их компоненты, консультировалась с ведьмами Волмарота, ездила на городской рынок за средствами по уходу за ним, потому что во владениях Сигберта Нирнаэта не найти даже жаропонижающую настойку. Впервые я отправлялась куда-то для себя. И это не могло не вызывать противоречивых чувств. С одной стороны, меня мучила совесть, что я бросила брата на попечении малознакомых Вариса и Джеленетт. С другой — я успокаивала себя мыслью, что завтра все равно пришлось бы лететь за жар-цветом. Просто я сделала это чуточку раньше.