— Ты уже несколько дней в Амайе, а я до сих пор ничего о тебе не знаю. — В его глазах горело неподдельное любопытство. — Расскажи о себе. И я дам ответы на все вопросы твоего фамильяра, чтобы он перестал шнырять по библиотеке и вызывать у придворных беспокойство.

— Я ведьма, и у меня есть младший брат, — лаконично ответила я.

— И все? Больше ничего? — Риандельэлиен улыбнулся. — Не расскажешь ни о родителях, ни о своих увлечениях, ни о планах, ни об ухажерах?

Я сделала еще один глоток и подвинула к себе тарталетки с чем-то непонятно-зеленоватым.

— Я увлекаюсь магией и планирую вылечить брата.

— Значит, тема родителей и ухажеров для тебя болезненна, — сделал вывод принц.

— Это личное.

— Мы с тобой достаточно сблизились, чтобы поговорить о личном. Разве нет? — Он взял кувшин и налил мне еще фруктовой воды, глядя, как я всухомятку давлюсь тарталетками. — Дар серых ведьм передается от матери к дочери. Значит, твоя мать тоже ведьма. А отец, судя по всему, именно по этой причине и уехал из Болвойдора. Ведь там ваших по сей день не жалуют. Осмелюсь предположить, что вы на него совсем не похожи. Если только кудри Эйвинда — восточное наследие.

— Вы весьма проницательны, ваше высочество, — согласилась я, проглотив пережеванное.

— Обещаю, что наш разговор останется между нами.

Я выпила еще, опустила глаза и вздохнула:

— Никто никогда не интересовался мной. Ни один человек ни разу не спросил, как я справляюсь после их гибели. Какое-то время нас с Эйвиндом выручали те, кому когда-то помогла мама. Но их поддержка была не безграничной. И когда жизнь заставила меня сойти на скользкую дорожку, мне кажется, я возненавидела своих родителей.

— Если ты со мной поделишься, тебе может стать легче, — по-дружески тепло произнес принц.

Я криво улыбнулась. Подняла лицо и увидела, с какой озабоченностью на меня смотрит этот титулованный полуэльф. Я вообще не должна была его интересовать. Ему полагалось ненавидеть меня. А он был рядом. Хотел утешить, как-то облегчить мою ношу.

— С детства я верила, что отец безумно любил маму. В сказках перед сном она всегда называла его своим благородным принцем, доблестным рыцарем, отчаянным храбрецом. Говорила, что он ради любви бросил вызов самой судьбе. Реальность, в которой я жила, казалась невообразимо волшебной. Потом родился Эйвинд, а во мне проснулся дар. Все стало совершенно полноценным. Я действительно была счастлива. Мечтала стать любовной ведьмой и открыть свою зелейную лавку. Уже вовсю помогала маме в ритуалах на зачатие и всяких приворотах-отворотах, когда случилась трагедия.

Мой голос дрогнул, и я дала себе время успокоиться. Лить слезы — это показывать свою уязвимость. А меньше всего мне хотелось, чтобы в Амайе меня сочли слабой.

— По Волмароту прошла весть, что из тюрьмы сбежала банда опасных разбойников, приговоренных к смертной казни. А у лорда Нирнаэта поджимали сроки по королевскому заказу. Опасаясь попасть в немилость к его величеству, он решил не ждать, пока поймают беглецов. Но никто из его рабочих не рискнул отвезти товар в город. Даже за хорошее обещанное вознаграждение.

— И это сделали твои родители.

Я кивнула и поджала губы, вспомнив тот злосчастный день.

— Они полагались на грубую мужскую силу отца и ведьмовскую магию мамы. Я умоляла их не ездить, но они хотели достойно выдать меня замуж, а для этого требовались деньги.

— Значит, у тебя был жених?

Глаза Риандельэлиена чуть сузились. Я решила не отвечать на этот вопрос. Потому что сама не знала, кем был Даэрон — другом, возлюбленным или женихом.