— Так это ваш волк? – спросила я, а в голове возникло имя, что я прочитала накарябанным на полу. Может не правильно прочитала?

— Это не волк, – был ответ. — А ты, разве не знаешь, что входить в дом ведьмы опасно?

— Я… нет.

— Ты же ведьма! – и в этом явно слышался упрёк и возмущение.

— Ещё нет. Точнее, я совсем недавно узнала, что я ведьма, внутри меня, говорят, есть силы, но они спят до…

— Чушь! – прервала меня она. — Ведьмами не становятся, ими рождаются. Не важно слышишь или нет, не важно умеешь или нет. Ты — ведьма. Но я понимаю, почему мои детки напали на тебя. Глупая девочка.

— Простите, – всхлипнула я, переводя взгляд на волка.

— Нечего слезами всё заливать. Вставай и возвращай его назад.

— А?

— Хочешь?

— Да, – воскликнула я, понимая наконец слова, осознавая, что могу, точнее… — Я могу его вернуть?

— Какая говорливая бедовая ведьма, – проворчал голос, смущая меня. — Не повезло тебе, мальчик.

— Простите, – я снова повинилась.

Кажется эта костлявая дама, а это ведь была дама, фыркнула.

— Чем дольше ждёшь тем сложнее будет его возвращать. Ему там хорошо, он уйдёт во тьму, и назад ты его не дозовёшься!

— Я всё сделаю! – и я правда была готова на всё. Или почти на всё. Точно не понимала. Я вообще, наверное, окончательно сошла с ума, раз разговариваю с костями в одежде, надеясь, что… смогу воскресить умершего волка?

— Тащи его на самую старую могилу, – приказала она.

— А? Но которая здесь, – я осмотрелась. Неужели мне надо обегать все эти камни и по надписям на них определить их возраст?

— Самый тёмный камень, – почему мне показалось, что она закатила глаза, как обычно делала мама, когда мы, её дети, проявляли медлительность или несообразительность?

Я встала и осмотрелась. Сгущались сумерки, и разглядеть все, что вокруг меня происходит, крайне проблематично, хотя… Вон тот камень! Да, он тут самый тёмный. Прилично далеко. Я глянула на огромного волка, поразившего меня своими размерами при свете дня. И как мне его тащить?

Вообще я не привыкла сдаваться.

И опыт у меня имелся, когда торговцы привозили сырье и ткани для ремесла моего отца. Неживой большой волк? Ха! А как насчёт недвижимого быка и огромной повозки? Это я с виду хрупкая и маленькая, а голова у меня прекрасно соображает.

— Простите, ммм, – задумалась, как лучше её назвать, чтобы не обидеть, — госпожа? Мне нужна ваша мантия.

Если бы костлявая могла поперхнуться и закашлять, то обязательно сделала бы это.

Не знаю, кто это и зачем мне пыталась помочь, но она исполнила мою просьбу, бросив предмет своего одеяния передо мной. Ее же обволокла холодная белая дымка.

Я еле-еле перетащила бездыханного волка на полотно ткани и схватилась за края, таща за собой.

С меня стекал пот, руки онемели, спина ныла, но я, сцепив зубы, терпела и продолжала тащить шерстяного к могильному камню.

Кости в белой дымке парили надо мной в полной тишине погоста. Я даже в какой-то момент подумала, что действительно потеряла рассудок. И не мудрено же. Да?

Дотащив своего друга, ставшего близким по каким-то непонятным мне причинам, я остановилась и наклонилась, чтобы отдышаться. Сама не верила, что удалось сделать это и не умереть или не прилечь рядом с телом зверя, окончательно обессилев.

— Теперь кровь, – возвестили кости. Я вздрогнула от неожиданности. Потому что пока тащила, напрочь забыла, что они говорят вообще.

— Где? – выдохнула я, тяжело дыша.

— Руки, – клянусь она фыркнула!

Я уставилась на свои руки. Да, раны, которые почти зажили от трав под повязками, сейчас снова вскрылись от того, что я тащила мёртвого волка. Странно, но боли я не чувствовала. Размотала одну руку, и посмотрела на свою жутковатую помощницу.