С таким планом и еду домой.

Только совсем забываю, что в моём подъезде живёт и Виолетта Альтшулер – наша универская королева красоты. Она уже на третьем курсе и, не знаю почему, не возлюбила меня с того дня, как мы с ней впервые пересеклись в лифте. С ней был парень, который моё появление откомментировал восторженным:

– Воу, какая сладость!

Видимо, Виоллету это задело.

И с тех пор, пересекаясь со мной, она старалась так или иначе меня подколоть, высмеять, унизить, словно я тянула за язык того парня. Да я и забыла уже, как он выглядел. Думаю, сама Виолетта – точно. Для неё это наверняка был «очередной»…

Но… закон подлости никто не отменял…

Заскочив в подъезд и уже почти добежав до своей квартиры, конечно же, нос к носу сталкиваюсь с Виоллетой.

Оглядев меня, она фыркает:

– Сенцова, ты что – бомжиху ограбила?

Задираю нос, фыркаю, заявляю:

– Это ты от жизни отстала, а у меня – новая коллекция. От… Котюр. – И ведь не вру даже.

Виолетта ржёт мне в лицо.

– Тогда ты будешь не против, если я тебя сфототкаю, чтобы потом лучше рассмотреть детали?

И прежде чем я успеваю возразить, она достаёт айфон и начинает делать снимки…

Срываюсь, пытаюсь выхватить гаджет. Но Виолетта – выше меня, а тут ещё и на каблучищах…

Короче, приходится прыгать… От этого не удаётся координировать движения, и в определённый момент я валю её на пол, падая сверху…

Айфон вылетает из её наманикюренных пальцев, юркает в колодец лестниц и… бьётся вдребезги о пол первого этажа.

Виолетта недобро щурится, стряхивает меня с себя и выпаливает, вскочив:

– Ты, сучка, мне за это ответишь!

И заносит ногу для удара…

КОСТАНТИН

Мстить девочке за… кота – низко и подло.

Таксист, конечно, деньги взял и выполнил то, за что я заплатил, но… Ощущение будто меня грязью обляпали, только изнутри… И теперь мне там не отмыться от жирных чёрных точек.

Вот же лядство!

Чувствую себя последним придурком, который чмотрит тех, кто слабее, только потому, что может… И, должен признать, чувство это не самое приятное…

Было же всё хорошо! Так нет – этот гадский котяра всё испортил! Не выношу котов – мерзкие, циничные, эгоистичные животные. То ли дело собаки!

Но ведь сам же вызывался? Понтонуться хотел? Показать, какой я милосердный и отзывчивый? А какой-то дворовый котяра – драный и битый жизнью – поставил меня на место. Обидно, надо сказать…

В дом заходить в уделанном костюме не стал. Ботинки тоже снимаю и бросаю у порога – специально обученные люди, которые тенями скользят по нашему двору и наводят порядок, уберут…

Вваливаюсь в гостиную в одном в рубашке, пиджаке и боскерах. Сразу натыкаюсь на офигевший взгляд отца.

Конечно же, по закону подлости, он оказывается дома, когда сын заявляется в таком непотребном виде. Качает головой, ставит бокал на столик…

– Совсем офанарел? – спрашивает вкрадчиво. – Уже среди дня бухаешь?

– Я трезв, как стёклышко, – развожу руками.

– Как тогда объяснить, – отец будто взвешивает на ладонях мой облик, – твоё дефиле в неглиже?

– Пап, долго объяснять… – психую. – Сейчас приведут себя в должный вид, переоденусь, тогда и поговорим.

– Да, это правильное решение, – соглашается отец, – и поторопись, – смотрит на часы, которые всегда – старомодно – носит на цепочке поверх жилета, – через час у нас гости.

– Даже так?

– Даже так, – передразнивает он, – иди уже, одевайся, срамоту прикрой… Совсем молодежь распустилась, – это уже несётся мне вслед.

Выйдя из душа, наконец-то, начинаю чувствовать себя человеком… Отчасти. Потому что внутри… ещё скребёт и ноет. Даже порываюсь схватиться за айфон и набрать Майю – мы успели обменяться номерами