Что я там говорил про кошек, кстати? Ах да. Не выношу эту живность. Даже эти, приютские, драные, рваные, неухоженные смотрят на тебя, как на существо низшее, неразумное и крайне узколобое. Мол, они здесь боги, а ты, двуногий, пляши перед ними, капризы их исполняй…

Но раз уж вписался в это, надо тянуть лямку до конца… Поэтому послушно хожу за тёткой, представившейся основательницей приюта, записываю на диктофон её просьбы и жалобы, и стараюсь не обращать внимание на острые, недобрые, кошачьи взгляды.

Эти пушистые твари будто читают меня, видят насквозь… Брр…

К счастью, делать нам больше здесь нечего, да я и подустал порядком и, кажется, пропитался до косточек мерзким кошачьим запахом.

Мы уже у ворот, когда появляется ещё один персонаж – типичный дворовый котяра, их тех, что держат в страхе целый район. Я бы и сам держался от этого бандюги подальше – ухо разодрано, хвост переломан, один глаз подслеповат. А Майя – воркует с ним, присаживается, гладит…

Фу! Мерзость!

И тут паршивец переключается на меня – обходит вокруг, обнюхивает… а потом и вовсе – пускает на меня струю… Совсем охренел, хвостатый?!

Кот окидывает меня уничижительным взглядом и уходит прочь.

А я стою – сжимаю и разжимаю кулаки. Такой подляны точно не ожидал. Думал, они здесь все кастрированные. Да я эту кошачью богадельню с землёй теперь сравняю! Мой костюм, который изгадил котяра, стоит дороже, чем всё здесь…

Но добивает меня Майя.

Похлопав невинными ресничками, она заявляет:

– Верните мне ключи.

– Это зачем ещё?

– Затем, что – ну вы же понимаете? – я не могу пустить вас в машину в таком… виде…

Ах ты… зараза мелкая!

Войны захотела? Ну что ж – будет тебе война. Только помни, Маечка, я уже положил на тебя глаз, а я так просто своё не отпускаю…

Хмыкаю, прищуриваюсь и швыряю ей ключи.

4. Глава 3. Закон подлости

МАЙЯ

Я вовсе не собиралась его оскорбить, когда попросила ключи назад. Запоздало поняла, как прозвучало и выглядело моё требование вернуть их.

Уже отъезжаю слегка от приюта, когда совесть заедает окончательно. Не цаца, потерплю, в конце концов, сама его сюда и притащила. Разворачиваюсь, еду обратно. Но едва успеваю выйти из машины – как мимо меня проносится такси, обдавая меня столбом грязи: здесь вечные лужи и слякоть; приют находится за городом, в подтопляемой зоне…

Стою, как оплёванная. Ну, гад.

Я отлично понимаю, кто был в том такси. Не иначе, как в водиле взыграла мужская солидарность. От этого становится неприятно и щиплет глаза. Почему он такой мстительный? Это же глупо. Я не нарочно…

Не замечаю, как рядом оказывается Елена Сергеевна:

– Вот же тварина! – ругается она, пытаясь вытереть меня, но только сильнее размазывает грязь. – Где ты только его выцарапала?

– Он преподаёт у меня в универе… – говорю буднично.

– Что? – Елена Сергеевна округляет глаза. – Ты знаешь, чей сынок этот Ларёв?

Пожимаю плечами – как-то особенно в биографию и личную жизнь профессоров никогда не лезла. Они всегда были для меня – словно из параллельной реальности. Я хожу в универ знания получать, а не сталкерить за преподами. У нас по этой части Верка Пирогова. Вот кто всё про всех знает.

Елена Сергеевна приводит меня в офис и требует:

– Раздевайся!

Хлопаю глазами, не понимая, чего она от меня хочет. Доходит, лишь когда у неё в руках замечаю пёстрый фланелевый халат.

– Вот, – кивает на предмет одежды, – держу здесь на чёрный день. Кто ж знал, что он реально станет чёрным? – она обводит меня рукой, протягивает мне, наконец, халат и полотенце. – Где душ – знаешь. Вперёд. А то будешь мне тут следить… Котов хватает, ещё и ты…