Юркаю в душ, привожу себя в порядок. Мои вещи Елена Сергеевна бросает в стиральную машинку… Тут сразу всё оборудовано – и кухонька, и прачечная, и душевая… С разными котейками приходится возиться, после некоторых надо хорошенько так отмываться и стирать одежду.

Когда выхожу из душа, уже кипит чайник, и женщина указывает мне на стул.

– Садись, поговорим…

Сажусь, кидаю пакетик в чашку с цветочками, заливаю кипятком. Обычный пакетированный чай, кажется, сейчас божественно вкусным…

– Ты ведь неместная? – спрашивает она, морща лоб, будто припоминает.

– Ага, – подсказываю.

– Значит, не знаешь, что у этого Ларёва отец – местный магнат, воротила. У них денег – куры не клюют…

Да, я заметила, что Константин Викторович дорого упакован, да и спорткар, как у него, на профессорскую зарплату не купишь. Да что там машина – у него очки одни, наверное, целое состояние стоят…

– Костенька этот – знаменитый тусовщик, – продолжает Елена Сергеевна. – Одно время из местной хроники не вылезал… И знаешь ли, любой кутёж, любой выверт ему с рук сходил… Уверена, универ – его новая игра. Уже объелся своей клубной жизнью – потянуло на свеженькое, на студенточек…

Я слушаю её, раскрыв рот, и чем дальше, тем сильнее чувствую, что Константин Ларёв теряет очки в моих глазах. Потому что пелена падает, и мне доходит – я лишь его игрушка, временно развлечение. Он меня, как выражается та же Елена Сергеевна, помотросит и бросит. Вытрет ноги и не оглянется… Нет, я точно не за этим ехала в столицу. У меня есть принципы, и отступать от них не намерена.

– Ладно, – поднимаюсь, – мне пора. Ещё кучу учить на завтра… И флаеры делать! – уверена, теперь Константин Викторович точно забудет, что обещал мне помощь с ними. Ну и пусть, лишь бы о нуждах приюта не забыл. Котикам нужнее…

– Костюм твой ещё стирается, а потом сохнуть будет, так что придётся ехать в этом, – Елена Сергеевна указывает на мой халат.

– Ну, в этом – так в этом, – соглашаюсь, – я – не царевна какая-нибудь. Постираю потом, верну в целости и сохранности.

– Не сомневаюсь, – она обнимает меня, прижимает к себе и шепчет на ухо: – Я тебя по-матерински прошу – держись подальше от этого богатея. Такие не ценят хороших девочек. Он тебя только опозорит, потешится и бросит…

– Не волнуйтесь. Я – кремень! Пусть только попробует!

Качает головой:

– Ох, девочка… Ты ещё ребёнок, а он – матёрый и зубастый. Страшно мне за тебя!

Только и могу, что обнять в ответ. Я знаю, о чём она. На мамином форуме – сотни историй, когда юные девочки верили, что любовью смогут изменить, наставить на путь истинный, а потом вся их любовь разбивалась о реальность – люди не меняются! Особенно – избалованные, привыкшие к безнаказанности и вседозволенности. Я рано стала реалисткой. Может, это и хорошо. Такие вот Костики изрядно обломаются, пытаясь меня соблазнить… Наверное, я неправильная – мне уже девятнадцать, а я ещё не влюблялась ни разу. Вон, та же Светка – постоянно в страдашках, потому что у неё вечно – новая любовь и разбитое сердце. Потому что очередной «такой парень» очень быстро переходит в категорию «этот придурок».

Иду к двери, но Елена Сергеевна кидается за мной:

– Постой, – кричит, – там же прохладно. Возьми мой кардиган. А то замерзнешь.

Не отказываюсь. Выйдя, мельком бросаю взгляд на своё отражение в окне – да уж, та ещё красотка. Волосы в гульку на затылке закручены, пёстренький бабушачий халатик, сверху – вязанная кофта на три размера больше. Невольно хмыкаю. Ну что ж, мне, как говорится, не на выставку – домой приеду, быстро юркну в подъезд, а там – скоро и дверь квартиры. У меня же второй этаж.