– Простите, мы ошиблись. Чуть позже вам на почту придёт нужный вариант? Вот это же ваш е-мейл? – он тычет в соответствующую строку на их визитке и, получив подтверждение ошарашенной девушки, прячет карточку в карман пиджака и тянет меня к выходу.

Пока спускаемся, он, фыркнув, интересуется:

– Кто вас верстать учил?

– Гугл и Ютуб! – язвлю я.

Мы, в отличие от вас, Кембреждей и Оксфордов не кончали. Я вообще была на домашнем обучении – букет хронических заболеваний с детства не позволял мне посещать обычную школу. А дома у нас был лишь старенький компьютер. Да и то моя мама – создатель и руководитель центра помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, проводила за ним почти всё время: приходилось обрабатывать гору документации, проводить онлайн тренинги и конференции, и делать ещё множество другого. Поэтому я получала доступ к технике только на пару часов в день – в основном для того, чтобы найти и скачать учебную информацию, написать реферат и так далее. Собственный ноутбук у меня появился, только когда я уехала в областную столицу и поступила в университет. Вместе с квартирой и машиной – подарками от блудного папы. Так что изучать программы вёрстки серьёзно – было физически некогда. Училась по урокам в сети.

Но снобу, который смотрит на меня сейчас с явным превосходством, я этого, разумеется, не расскажу.

– Понятно, – отзывается он, – но вот, что я вам скажу, Сенцова: у общества пренебрежительное и даже брезгливое отношение к зоозащитникам ещё и потому, что они демонтируют тотальный непрофессионализм в плане пиара. Эти кривенькие объявления с кучей ошибок, сделанная на коленке раздатка, вроде вашей, – кивает на мою сумочку, где скрылась кошачья флэшка. – Подобное отталкивает людей, а не привлекает.

Развожу руками:

– Ну, извините. На профессионалов у нас просто нет денег. Всё сами. Как умеем.

Становится жутко обидно. У нас среди волонтёров только мы с Гертой – молодые. Остальные – взрослые тёти. Многие из них дальше рассылки в WhatsApp достижения прогресса не освоили.

– Не расстраивайтесь, – неожиданно по-доброму произносит Ларёв. – Я явно перегнул палку. Приношу извинения. И раз уж вызвался помогать – сверстаю вам флайера. Скиньте мне всю необходимую информацию.

И, несмотря на то, что я шокирована тем, что он извинился, от помощи отказываться глупо. К тому же – Ларёв прав: сейчас люди любят красивую картинку.

Мы обмениваемся номерами, и я скидываю ему в мессенджер афишу будущего мероприятия.

Он кивает и продолжает шокировать меня дальше:

– А теперь – отдайте мне ключи, потому что водите вы так же паршиво, как и верстаете.

Разумеется, я ведь за рулём всего пару месяцев. Поэтому не спорю, отдаю ключи и сажусь на пассажирское – мне в нём ещё привычнее, чем в водительском.

А ещё с такой позиции удобно рассматривать мужчину. Ларёв ведь очень красивый – тонкие идеальные интеллигентные черты. А очки в овальной оправе только добавляют образу шарма, чтобы там не говорила Светка про очкариков…

А пальцы!.. О, на них лучше не смотреть! Тонкие длинные аристократичные мужские пальцы – моя слабость. А у Константина Викторовича именно такие.

Следующая наша остановка – супермаркет: нужно пополнить запасы кормов и наполнителей, приобрести несколько новых лотков. Ну… и прочие кошачьи радости.

Ларёв и в этот раз проявляет инициативу, оплатив покупку.

– Спонсорская помощь, – мотивирует он.

И я не возражаю: уверена, он за один вечер тратит втрое больше.

Теперь – прямиком в приют. Там много новых хвостиков, нужно помочь расселить, накормить, убрать…