– Если тебя еще не выгнали оттуда с волчьим билетом – очевидно, что я справилась. Предупреждаю сразу, никаких подобных авантюр в будущем. Иначе я украду какой-нибудь хлыст из ваших «красных комнат боли» и использую его на тебе, дет-ка, – передразниваю ее, а сама хихикаю над выражением лица Ксю, которое напоминает мордочку щенка, сделавшего свои грязные дела в дорогие туфли.

– Если тебе станет легче, то у меня с матерью тоже все не слишком весело прошло, – пытается оправдаться подруга. 

Даю понять, что не станет.

– Я больше так не буду, – бурчит виновато и делает вид, что ее сильно заинтересовало буклет акционных ланчей.

Гренки в подарок к супу – это ведь так интересно.

Щелкаю коробочкой и убираю ее обратно в рюкзак, на самое дно, чтобы меньше мозолила глаза, когда мне понадобится в очередной раз заглянуть в мою личную маленькую черную дыру.

– А у тебя есть фотография твоего этого Саши? – голос Ксю отвлекает, я быстро закрываю рюкзак и возвращаюсь к разговору.

– Перестань называть его моим. Это слегка… Нервирует.

На самом деле, мне дико не нравится это слышать, потому что мой Саша звучит слишком интимно и слишком недоступно для меня. Он никогда не будет принадлежать мне, как и я ему.

«Моего» определяют звезды где-то там наверху, а не холодный расчет.

И мне резко становится грустно от того, что мимолетное приключение в лице мужчины с жесткими чертами лица я мысленно называю своим в том самом смысле.

11. Десятая глава. Адам

– Адам? Когда ты вернулся?

Одна из многочисленных горничных, кажется, готова подарить мне душу за то, что я своим внезапным появлением прервал покушение на ее девичью честь со стороны моего деда.

Старику пару дней назад стукнуло семьдесят пять, а он продолжает активно зажимать молоденьких девочек по углам и лапать их задницы, пользуясь положением работодателя. Уж не знаю, какие он им рисует зарплаты, но сумма там явно достойная, потому что другого повода терпеть такого хозяина я не нахожу.

– Не так давно. Потянуло на родину, знаешь ли. Ты был прав, – пожимаю плечами и протягиваю деду его любимый коньяк в качестве подарка. Врачи давно запретили ему пить, но когда взрослый мужик со своими устоями будет слушать эскулапов в белых халатах.

– Это правильно. Нечего тебе в этих заграницах делать, ты там чужой и ненужный. Где родился, там и пригодился, – начинает старую песню о любви к родине, но я-то знаю, что у него есть традиция смотреть каждый вечерний выпуск новостей и поливать словесным дерьмом всю нашу систему.

В Амстердаме у меня налаженная жизнь, бизнес и квартира в самом центре, но периодически я все же покупаю – обычно это происходит спонтанно – билеты домой и наслаждаюсь русской речью пару недель.

Речью и женщинами.

Я не отношусь к диванным самцам из вершины пищевой цепочки, которые считают женщин вторым сортом, при этом сидя на их шеях, совершенно ничего не добившись в жизни, но только нашим красоткам присущи мягкость и податливость. Они могут сколько угодно строить из себя независимых стальных леди, но с правильным мужиком готовы урчать двадцать четыре на семь в его постели и стараться так, что крышу сносит от горячих ртов.

– Задержишься на ужин? Обсудим твое возвращение в компанию. Я оставил место за тобой, останется только подписать несколько бумажек, и ты сможешь снова влиться в семейный бизнес, – дед вырывает меня из мыслей, в которые я незаметно погрузился, начав старую песню об общем деле. Дальше пойдет нехилый такой список требований. – Но для начала тебе надо повзрослеть. Я вижу, на чем ты приехал, это никуда не годится…