После знака «р. Лесная — 5 км» Сайдар съехал с главной на грунтовую. К логову Чернолеских вела и другая дорога, но стучать в ворота Сайдар не планировал. Пару раз прошёл разбитый тракторами путь исключительно на мате, полном приводе и крепкой подвеске. Когда нашлись подходящие заросли, загнал туда машину. Не поленился накрыть её маскировочной сеткой.

С запасом напившись чистой воды и сжевав хороший кусок вяленого мяса, Сайдар полностью разделся. Вещи отправились на заднее сиденье машины, ключ — в подходящее место. Всё ещё в человеческой форме Сайдар прошёлся туда-сюда по земле.

Воздух облизывал голое тело, шишки, ветки и прочий мусор колол непривычные к этому ноги. Солнце светило сквозь кроны сосен и елей, и на километры кругом — ни одного человека.

В планах Сайдара значилось, что он обращается и бежит к усадьбе Чернолеских, разведывает обстановку, ну и так далее. В реальности на пункте «обращается» возникла непредвиденная заминка.

Шесть лет готовиться, проехать тысячи километров — и теперь, когда до цели оставалось всего ничего, бояться вернуть себе истинный вид. Если б ему кто-то сказал, что так будет, Сайдар рассмеялся бы этому человеку в лицо.

Шаман, помнится, пророчил, что так и будет:

— Тебе надо отпускать своего волка, Сайдар. Ты зря держишь его в заточении, тем более сейчас, когда другим больше ничего не угрожает.

Под другими он подразумевал Тимура и Мириам. И им правда больше ничего не угрожало, ведь они покинули этот мир навсегда.

— Не лезь в это, Николай, — негромко ответил Сайдар. — Не трави душу.

— Это ты не трави. Выпускай его по чуть-чуть, а то, когда он дорвётся до свободы, тебе будет сложно вернуть над ним контроль. И поводок не поможет.

— Не лезь в это.

Рыжеволосый, обильно бородатый, с татуированным всем, включая лицо, Николай Трофимович, больше известный как дядя Коля, поднял вверх ладонь.

— Я тебя предупредил. Если что — меня не ругай, а свою истинно Таировскую упёртость.

С того разговора прошло шесть лет, а со времени, когда Сайдар последний раз обращался — семнадцать. Кариму исполнилось три года, когда тяга к истинной стала совершенно невыносимой. Сайдар ложился в постель и видел во сне, как обращается в волка, подстерегает Тимура и вырывает у брата горло, забирает его жену себе. Ему следовало уйти из стаи, оставить их, но отец умер, и Тимур нуждался в правой руке, а Сайдар — в том, чтобы хотя бы раз в день, лучше издали, видеть Мириам и слышать её лёгкий смех.

Однажды ночью, обнаружив себя у двери в спальню брата, не понимая, как тут оказался, но внутри себя твёрдо зная зачем — Сайдар принял решение. Обратился к шаману, и тот разорвал связь. Порвал не только её, но и волка оставил калекой.

Десять лет Сайдар жил, глядя на счастье брата и больше не мечтая его убить, а затем потерял и брата, и истинную. Их убил взрыв, устроенный Чернолескими.

Время забрало из его памяти её лицо и голос, но не её саму и её страшную участь. Необходимость отомстить за Мириам осталась незыблемой, как гранит на могиле.

Семнадцать лет Сайдар не давал себе воли, а теперь, вспоминая единственную, любимую, истинную, обратился и громко завыл. Взвыл таким страшным голосом, что сам его испугался. Как и того, что каким-то чудом, обернувшись волком, остался стоять на двух ногах.

9. Глава 8. Сайдар. Порывы волчьей души

Только что крепко спавший Сайдар очнулся так резко, будто рядом выстрелили из пистолета. Сел, озираясь по сторонам, но ничего не увидел — тьма стояла хоть глаз выколи. Услышал тоже немного — обычные звуки для ночи в лесу. Ухали совы, стрекотали ночные насекомые, где-то тявкала лиса, и прошлогодняя листва хрустела особенно громко под его уже человеческим, белеющим в темноте телом.