– Выходит, весь Совет уже извещен... Догадываюсь, о чем будут говорить на этом заседании! Но почему вы помогаете мне? Ведь вам мало что грозит в любом случае, кто бы ни пришел к власти.

– Не вам. Ее высочеству. Кроме меня и ее отца только вы искренне желаете ее спасти. Так что, едете?

– Пожалуй. – Асхель коротко поклонился в ответ на его прощальный поклон и сказал ему вслед: – Увидимся на моей коронации, ойу. Вашу преданность наследница не забудет.

– Важнее, чтобы она не забыла вас, – отозвался жрец, оставляя за собой последнее слово.

Сегодня он мог себе это позволить, в отличие от Асхеля – его власть невзгоды лишь укрепляли. Что еще делать в страхе перед будущим, как не молиться.

9. Глава 8. Тихое местечко

Позже, вспоминая об этих приключениях, Йожеф снова и снова удивлялся невероятному везению. Словно сама судьба их направляла, уводя от беды. Даже когда на первый взгляд казалось, что все пошло не так как надо.

До порта путь неблизок, зимой особенно. Дни коротки, ночью ехать опасно – может сбить с пути метель, а в лесах напасть разбойники. Времена настали неспокойные, много их развелось. Но и засветло долго не прокатаешься, холодно слишком. Хочешь не хочешь, а у каждого трактира остановку сделаешь, чтобы не околеть.

Принцесса вела себя как ребенок, которого впервые взяли в город на прогулку. Казалось, все ей было ново, любопытно и в то же время пугающе. Вряд ли ей приходилось бывать в деревне, если куда и вывозили из столицы, то из одного дворца в другой, по сезону, к морю отдохнуть или осенним лесом полюбоваться. Простых людей лишь из окошка кареты видела, издали – охрана близко никого не подпускала.

И уж точно ей не доводилось есть в придорожных харчевнях и спать в дешевых комнатах. Тратиться на гостиницы поприличнее Йожеф счел неразумным, к тому же где их на окольных дорогах найдешь, приличные.

Хорошо хоть повезло, что на вторую ночь вообще отдельная комнатушка нашлась, да и ту под юродивую выпросил. Село далековато от больших дорог располагалось, и постоялый двор здесь был маленьким и бедным – откуда такая роскошь, чтобы каждого в отдельных хоромах размещать.

Их поселили в убогом закутке с подванивающим тиной комковатым тюфяком и подслеповатым окошком. И без того крохотное, оно лишилось одного из четырех мутных стекол, и прореху заколотили доской. Даже лавки для Йожефа не было, выклянчил у хозяина несколько старых мешков подстелить, и на том спасибо.

– У нас собаки на конюшне так не спят, – съехидничала принцесса, глядя, как он устраивает место для ночлега.

– Угу, я видел. Многие ваши подданные мечтали бы поменяться с теми собаками. Вот только псы твари нежные, породистые, от такой жизни передохнут.

– Ойу Тайон говорил, что каждому дается ноша по силам. И что всяк имеет по трудам его, – процитировала она и скорчила презрительную гримаску.

– Намекаешь, что я лучшего и не заслуживаю? Так я-то как раз трудился, спину на вас достаточно гнул. И жалование получал, о каком тут, – он показал в окно, в сторону села, – никому и не мечтается. Потому и спим в тепле в собственном апартаменте, и ели сытное и свежее. Хотя... если честно каждому по заслугам раздавать, то тебе бы пришлось ночевать не в хлеву даже, а в сеннике под навесом, да и то из милости.

– Что?! Да как ты смеешь!

– Ну так сама говорила: по трудам. А ты за всю свою жизнь палец о палец не ударила. Слово «труд» поди только на проповедях и слышала.

Еще один ледяной презрительный взгляд из-под насупленных бровей. Выпрямилась, сидя на постели, руки на груди скрестила. Йожеф подумал, что она очень смешная, когда злится. Прямо как котенок, который машет лапами, выпустив пустяковые свои коготки, и думает, что невероятно грозен.