Но…

Я – девочка. И бываю временами обидчивой.

Раз Влад меня игнорировал, пока я ему не понадобилась, значит, и я его помариную. Впрочем, все равно у меня нет желания уезжать из этого гостеприимного дома. Тут хорошо, и я отдыхаю душой, даже если нахожусь под постоянным вниманием карих глаз отца моей дочери.

И тебя волнует это внимание, правда, Котова? Приятно волнует?

Подначивает меня моя разошедшаяся внутренняя вредина.

Мысленно фыркаю.

Даже в душе не собираюсь отвечать на этот провокационный вопрос.

– Юль, неужели ты обиделась, что я не был на крестинах? Если хочешь, я могу сейчас приехать, – в голосе Влада появляются мягкие заискивающие нотки. – Отложу встречу и приеду поздравить Гроссо. Даже подарок куплю.

Нет. Точно не хочу.

Качаю головой, пусть мой собеседник этого и не видит.

Специально не напоминала сейчас Зубкову о приглашении, чтобы не кривить душой.

И, что показательно, Соня ни разу не спросила, почему со мной его не было. Будто уже вычеркнула его из моего окружения.

А ведь и я сама так сделала.

Понимаю в эту минуту четко. Мысленно я уже как неделю попрощалась с парнем, а вот расстаться на деле пока не решилась.

– Нет, Влад, не думаю, что это будет уместно в это время, – произношу вслух. – Соня и Алекс не приглашали гостей, здесь только они и крестные.

– Ты и Цикал, – делает правильный вывод Зубков, неприятно хмыкая.

Будто обвиняет меня в чем-то.

Да ну, глупости.

Отмахиваюсь от пришедшей в голову мысли.

Меня не в чем упрекнуть. Я не делаю ничего предосудительного, нося на пальце помолвочное кольцо.

Перевожу взгляд на украшение, и рука сама собой тянется его снять, как инородный предмет, который мешает.

– Мне пора идти, Влад. Я позвоню тебе завтра, – прощаюсь с мужчиной, не давая ему возможности вставить слово.

Собираюсь встать со скамьи и вернуться в гостиную к друзьям, но вместо этого обхватываю пальцами кольцо и, прокручивая его, начинаю снимать.

– У тебя всё в порядке? – бархатный тембр до боли знакомого голоса будоражит нервные окончания.

Вскидываю взгляд и упираюсь им в Давида.

– Давно ты здесь? – игнорируя заданный вопрос, задаю свой.

Отец Амины стоит, прислонившись плечом к яблоне, сложив руки на груди. Судя по позе, он тут появился не только что.

– Я не вникал в суть разговора, если ты переживаешь об этом.

И вновь Давид читает мои мысли. Как в былые времена.

Колет воспоминание.

Только мы не в былых временах. И всё изменилось.

Одергиваю саму себя.

Наивная девочка Юля осталась в прошлом, и тут ей делать нечего.

– Давид, – решаю быть смелой и спросить о том, что смутило в церкви. – А как так вышло, что ты православный? Ведь твой отец…

– Мусульманин, – заканчивает он за меня совершенно спокойно.

– Если не хочешь рассказывать, я пойму, – тут же отступаю, решив, что сунулась на закрытую от посторонних территорию.

– Нет, все нормально, – Цикал отталкивается от дерева и приближается к моей скамье. – Позволишь?

– Конечно, – сдвигаюсь, уступая место.

– Я тебе рассказывал, что меня мама воспитывала одна, – Давид, как и я раньше, откидывается на спинку, вытягивая свои длинные ноги. – Она была верующей. Каждую субботу ходила в церковь на службу. Но, что интересно, меня крестила не младенцем, а в пять лет. И прежде чем это сделать, спросила мнение: хочу ли я?

Голос мужчины звучит мягко и тягуче, завораживая вибрирующими интонациями. Ловлю себя на мысли, что он меня чарует, как кошку валерьянка.

– Но в пять лет ребенок еще не понимает этого, – намекаю на очевидное.

– Согласен. Но я и сейчас помню тот разговор и свой твердый ответ, что хочу быть верующим, как и она.