Во время беседы выхожу в закрытый внутренний дворик и выбираю одну из скамеек, установленных под виноградом. Устраиваюсь поудобнее, вытягиваю ноги и, откинувшись на изогнутую спинку, прикрываю глаза, подставляя лицо солнечным лучам.

Затягивать разговор не планирую, наоборот, надеюсь поговорить быстрее, чем меня обнаружит веселящаяся троица старших детей.

Вот уж от кого пощады не жди. Закидают своими излюбленными: «А кто?», «А что ему надо?», «А почему?».

– И как? Всё в порядке? Тебя можно поздравить? – интересуется мужчина.

По звукам на заднем плане понимаю, что он за рулем. Недовольные сигналы клаксонов в центре города в час пик – обычное явление.

– Да, я теперь крестная мама Ильи, – хвастаюсь новой должностью.

– Не понял. А почему только одного ребенка? Ты же, помнится, говорила про обоих близнецов.

– Ну-у-у, вот так вышло, – хмыкаю, вспоминая собственное удивление, когда Соня озвучила решение Алекса.

Кстати, я так и не поняла, с чего вдруг они так всё переиграли. А вопрос действительно интересный. Обязательно полазаю в интернете, чтобы всё выяснить.

– Любашку крестил Давид, – возвращаюсь к беседе с Зубковым.

– Цикал?

– Верно.

– Вот как… любопытно. Не успел в Россию прилететь, уже везде маячит, – не знаю, кажется мне или нет, но голос Влада будто слегка покрывается изморозью. – Деловой, куда деваться. Такой же, как Гроссо.

– Ну да, не зря они – друзья детства и даже побратимы, – пожимаю плечами, не видя в этом ничего странного.

– Ого, как много ты знаешь про турецкий денежный мешок.

А вот эту язвительность уже нельзя пропустить.

– Влад, прекрати. Давид – не мешок, а друг моих друзей. Давай сменим тему. Я не хочу этого слышать.

– А что не так? Разве я ошибаюсь? – впервые Зубков настолько некорректен, что этим неприятно поражает. Будто какой-то завистливый незнакомец. – Хотя… ты права. Много чести, тратить время на обсуждение этого типа.

– Спасибо.

Радуюсь, что тема закрывается раньше, чем мы успеваем повздорить. Не хотелось бы прекращать наши отношения на такой неприятной ноте.

Но и говорить гадости про моих знакомых за их спиной не позволю. Что-то не устраивает – будь смел сказать в глаза, а не шипи, как змей по углам.

Ага, особенно гадости про отца Амины, правда, Котова?

Подначивает меня моя вредная часть натуры.

Да хоть бы и так!

Мысленно вздергиваю подбородок.

– Кстати, Влад, я тебе звонила и отправляла сообщения с десяти утра, – напоминаю о том, что было проигнорировано. И да, это меня задело, а сейчас есть повод спустить пар. – Как всегда, был занят и не мог ответить?

– Конечно, – тут же летит уверенное. И в голосе нет ни грамма раскаяния. – Вот за что я тебя люблю, пчёлка, так это за понимание. Деловой человек всегда поймет такого же делового человека.

Ну, это вряд ли. Тут скорее дело в безразличии.

Отвечаю мысленно на выпад Зубкова.

Да и упоминание любви из его уст в такой интерпретации немного коробит. Будто я какие-то плюсики заработала, и теперь меня можно уважать и любить. А поступила бы не по правилам… И что? Как в детском саду? Сегодня ты плохая, Юля, и я тебя не люблю?

Смешно.

– Ты скоро освободишься? Мы хотели посмотреть помещение под твой салон, – продолжает Влад как ни в чем не бывало.

А вот и цель звонка – делаю вывод. Потому то голос жениха меняется, становясь серьезным и решительным.

– Я помню про наш разговор во вторник. А также про то, что я сразу предупредила о своей занятости в пятницу на весь день.

Сейчас у меня нет никакого желания идти на уступки Зубкову, хотя еще утром думала, что могла бы выкроить часик, чтобы съездить с ним и посмотреть новое место. Амина с удовольствием бы потусила у Гроссо в это время и не отвлекала.