– Э-э-э, с Цикалом? Амина? – замечаю, как красивые брови подружки взлетают вверх. – А-а? О-о! Но…

– Сонь, – с тяжелым вздохом отставляю чашку кофе, из которой успела сделать всего глоток, цепляю Гроссо за руку и утаскиваю к диванчику.

Сажусь сама и тяну следом ее.

Такие новости лучше озвучивать, имея опору под попой.

Еще раз тяжело вздыхаю, потому что новость сейчас вовсе не ко времени, а также потому, что чувствую за собой вину. И причин несколько. Что не рассказала ей раньше. Что посчитала, так будет лучше. Что не смогла довериться и хранила секрет в одиночку.

– Давид – отец Амины, – выпаливаю, не давая себе времени на подготовку и поиск сотни причин в очередной раз промолчать. – Прости, пожалуйста, что не сказала раньше. Мне… Я…

И всё…

Комок в горле не дает продолжить, да и не знаю, что там должно следовать после этого пресловутого «я».

– Прости, ладно? – повторяю вновь и заглядываю в глаза единственной подруги, боясь увидеть в них разочарование или боль от предательства, но…

– Юлька, мартышка ты моя любимая, – Гроссо шмыгает носом и притягивает меня в свои объятия. – Вот как познакомились, сразу поняла, что ты характером очень напоминаешь мне сестру-близняшку. А сейчас в этом лишний раз убедилась. Лизка у меня тоже хоть и была веселушкой и с виду очень сильной деловой девчонкой, а в душе оставалась скромной, стеснительной и робкой девочкой, хранящей самые большие тайны глубоко внутри. Так что, поверь, я пусть и удивлена, очень-очень сильно, но не расстроена.

– Правда? – не верю словам.

– Правда. Но сразу предупреждаю… пройдет немного времени, я опомнюсь и приду в себя, а уж потом возьмусь за тебя всерьез и завалю кучей вопросов. Не обижайся. Договорились?

– Конечно, – улыбаюсь, часто-часто моргая, чтобы избавить глаза от пелены. – Мне и самой нужно время, Сонь, чтобы со всем свыкнуться. Ведь я, как и ты, тоже очень и очень удивлена. Только немного другим. Не ожидала Цикала у вас встретить, честное слово. Ты, подружка, умудрилась сделать сюрприз не только своему мужу.

– Правда?

– Угу.

– О, Боже! Надеюсь, ты за это на меня не в обиде? Юльчик, милая, если бы я знала, что ты будешь против, я бы…

– Тихо-тихо, ты чего разволновалась? – перехватываю ладонь подружки. Еще не хватало, чтобы у нее из-за моих перипетий грудное молоко пропало. – Сонь, если так было суждено, то оно произошло бы в любом случае. Поэтому, всё! Успокаиваемся и топаем допивать мой остывающий кофе и твой молочный чай. Наверное, крестники нас уже заждались.

– Ага, хорошо, – кивает Гроссо и следом уточняет. – А Амина знает?

– Нет пока. Я ей расскажу позже.

– О, ясно, – соглашается, на минуту зависает, о чем-то задумавшись, и вдруг резко оборачивается, восклицая. – Ю-юля-я!

– Что? – пугаюсь уже я.

– Ну мой муж и жук! – выдает уверенно. – А ведь он же знал! Знал про вас. Верно?

– Э-э-э, ну да, – пожимаю плечами, понимая, что из-за моего молчания еще и Алексу на орехи достанется. – Ты же его не прибьешь?

Заглядываю с надеждой в глаза.

– Да нет же, – отмахивается Соня. – Я про другое.

Удивляет загадочной улыбкой.

– Поделишься? – приподнимаю бровь, закидывая удочку.

Любопытство – мой порок.

Подхватываю свою чашку и, убедившись, что кофе безбожно остыл, с сожалением опускаю её в мойку. Не повезло его выпить.

– Мой хитрый муж предложил на крещении поделить близнецов. Одного тебе, другого Давиду. А не так, чтобы каждый из вас был крестным обоих, – ошарашивает новыми вводными Гроссо.

И опять загадочно улыбается, совершенно спокойно пригубляя холодный чай.

– Почему?