Но по сердцу бьет отменно. Сволочью себя вновь чувствую. Предателем и подлецом, отвернувшимся от девушки, которая решила подарить главное сокровище.

– Давид, неужели они меня так сильно ненавидели? – спрашивает Юля, отвлекая от самобичевания. – Что я им сделала?

– А ничего, – ухмыляюсь невесело. – Просто испортила планы моего отца выгодно пристроить меня, женив на дочери партнера, и взять в оборот, полностью подчинив. А Карина в очередной раз проявила свою патологическую ревность и жадность. Она привыкла быть центром моей жизни, важной ее частью, ради которой я готов на многое. А тут ее сдвинули с пьедестала.

– Но я же…

– Юля, – выделяю имя голосом, чтобы привлечь ее внимание, – вы слишком разные. Поэтому ты никогда не сможешь понять сути их мотивов. Они же даже не расстроились, что испортили мою жизнь, не извинились, когда я их разоблачил. Они знали, что у них растет внучка и племянница… и им было чхать на вас. Понимаешь? На меня, на тебя, на Амину. Для них все люди вокруг – словно пешки и куклы, которые должны удовлетворять их потребности. А если пешки взбрыкивают или нарушают правила, о них не жалеют и скидывают с поля. Дамир Цикал прежде всего циничный делец и бизнесмен, роль отца он исполнял только на публику.

– Но ты же его сын, – вижу, как она качает головой, не в силах смириться и принять такое отвратительное ко мне отношение.

Да, в милосердии и сопереживании Юля постоянна.

– Сын, отказавшийся жить по правилам, которые ему хотели навязать, и сломавший рамки, в которые пытались загнать, – не скрываю истины нашего с отцом общения. – Семь лет назад я стал догадываться, что Дамир жесткий человек, но вот о том, что он прогнил насквозь… еще нет. Зато знаю сейчас.

– Это больно. Осознавать такое о родных людях. И мне очень жаль. Честное слово, – каждое слово Юли пропитано эмоциями.

Но я понимаю, что это не жалость, направленная на меня, это жалость к людям – душевным инвалидам, с кем я больше не хочу иметь ничего общего.

– Давид, – начинает Котова и замолкает, но потом берет себя в руки, – я соврала тебе про аборт шесть с половиной лет назад. И никогда не думала, что мне когда-нибудь может стать за это стыдно. А сейчас, узнав правду, я уже ничего не понимаю. И ни в чем не уверена. Я запуталась.

Уже то, что она произносит это вслух, думает об этом – для меня огромный шаг вперед. Как будто один из тяжелых камней падает с плеч.

– Верю, Юль. И не виню – даже не думай, – надеюсь, она чувствует, что говорю правду.

Я действительно понимаю тот ее поступок.

– И все же хочу объяснить, – перебивает она, словно боится, что, если не скажет сейчас, потом совсем промолчит. – За несколько дней до твоего внезапного появления мне пришло сообщение с неизвестного номера, что ты заключил помолвку в Стамбуле, и скоро будет свадьба. Это была статья из газеты. Я не могла не верить.

Эта новость действительно, как вишенка на торте.

Даже тут родственнички подсуетились.

Откидываюсь в кресле, прикрываю глаза и зарываюсь пальцами в волосы.

Как же противно.

До омерзения противно.

Вот тебе и знаменитая не только в Турции, но и в России семейка Цикал. А по сути – полная гниль, к которой я имею отношение.

– Помолвки не было, Юль, – отвечаю на незаданный вопрос. – Отец поспешил принять решение за меня. Через пару дней ему пришлось давать опровержение, потому что я покинул Стамбул. Сначала полетел к тебе, а затем в Италию, где и жил все эти годы.

13. Глава 13

ЮЛЯ

– Юль, а Амину где потеряла? – интересуется Соня, как только я появляюсь на пороге их особняка с красочными пакетами, в которые упаковала подарки для будущих крестников.