– Вот, блин, тварь лохматая! – ругнётся дядя Вася, даже не заподозрив, что дело не в кошке, а, как раз, в самой чистой Божьей твари, в духовном Божьем творении. То есть, в Ангеле светлом.

– Однако, на обход пора! – посмотрит на часы дядя Вася. – Что-то я разоспался. Наверно, вчера перебрал немного. Но – немного!! Надо бы стыки проверить…

Пока дядя Вася собирается на обход, Алиил уже десять раз вернулся к поезду, по дороге помахав крылом над проводницей Клавой.

Клава заворочалась в своём проводницком купе.

– Сквозняки замучили, – проворчала она. – Так и последние мозги простудишь!

Клаве никто не ответил.

Кто может ответить проводнице Клаве, когда она в своём купе – одна-одинёшенька, не считая, конечно, этих надоедливых пассажиров, которым подай то одно, то другое, то третье.

То четвёртое! А сменщица заболела. Клава одна. Решила подработать, но уже с ног падает от усталости.

Поёживаясь, Клава покинула свое купе и подошла к окну.

Мы уже говорили о том, что Ангелу поезда №Ч/Я001, в принципе, абсолютно всё равно, где находиться, главное – ему требовалось охранять поезд от разных непредвиденных и враждебных обстоятельств.

Но и у Ангела имелось в поезде любимое местечко. Любил Алиил пребывать в тринадцатом плацкартном вагоне, на какой-нибудь полке в четвёртом купе. Вернее, в четвёртом отсеке, так как в плацкартном вагоне нет купе, как таковых.

Если пассажиров ехало немного, он опускался на нижние полки. Не оставлял своим вниманием и боковые. Но более всего любил место № 13, чтобы своим присутствием уберегать пассажира от действия плохой народной приметы. Мол, тринадцатое место – ещё ничего, а вот тринадцатый вагон и тринадцатое место – это уже перебор. Не к добру.

Всё зависело от того, сколько народу покупало билеты в тринадцатый вагон, в четвёртое купе. Хотя.

Что Ангелу до места, ведь он его практически не занимал. В нашем, человеческом понимании. А так. Он ведь мог и всё купе заполнить собой. И весь вагон. Даже весь поезд, если бы это понадобилось.

Жаль, что никто из пассажиров его не видел.

Жаль, что не можем мы видеть Ангелов. Наши духовные очи закрыты.

Потому, что если бы мы видели Ангелов, нам бы пришлось видеть и демонов. Тех самых, падших вместе с Денницей ангелов, которые давно превратились в олицетворение зла и всякой мерзости.

Злобный дух у поезда №Ч/Я001 тоже существовал. Он, как вы понимаете, тоже на тринадцатый вагон и тринадцатое место претендовал.

Алиила он побаивался и, ворча, улетал (уходил, растворялся, пропадал) подальше. Развлекался потом тем, что искрил колёсами об рельсы. Или тем, что издавал непонятные, утробные «паровозные» звуки, пугающие пассажиров.

Звали зловредного духа – Агриил. Алиилу он уступал, так как за Алиилом, в конечном счёте, стоял сам Бог-Вседержитель.

А за ним, Агриилом, хоть и высокое творение, но всё же – падшее творение Божие, в княжеском чине.

Уступать-то уступал, но навредить мог.

Но не будем пока о плохом.

За окнами поезда давно стемнело. Уважающие себя пассажиры постелили постели. Кто как, переоделись и приступили к поеданию домашней варёной курицы. И к замечательному, обжигающему нёбо напитку: поездному чаю.

Не менее уважающие себя пассажиры довольствовались колбасой и варёными куриными яйцами. Запивали их прихваченным в дорогу «Пепси-колой», «Джей-севеном» и прочими продуктами цивилизации. Ну и, конечно, пивом.

Или не только пивом, а чем-то ещё более горячительным.

Пассажиры бывают разные, и поезд №Ч/Я001 – не исключение. В четвёртом купе тринадцатого вагона, на пятнадцатом нижнем месте, ехала скромного вида немолодая женщина. В уютной вязаной кофточке, в домашних тапочках, в которые она переоделась, сняв туфли.