И он догадывается.

— Если дело в материальных расходах, я готов все взять на себя, — говорит он, а мне на ум приходят слова Нестора о правах моих детей на наследство их прадеда Бронского.

Может, наш Немо Капитан не так уж и неправ?..

Мы с мамой убираем со стола, мальчики помогают уносить посуду. Громов тоже вызывается помочь.

— Да вы отдыхайте, Марк, — говорит мама, — дышите воздухом. Вы же работаете с утра до ночи!

Я замираю, с ужасом смотрю на маму. Марк? Она сказала на него Марк?

Как он отреагирует? Испугается? Глаза забегают, руки затрясутся? Или начнет возмущаться?

Ни то, ни другое, ни третье.

— Благодарю за беспокойство, но я не Марк. Я Мартин, — Громов очень сдержано поправляет маму. — Марком звали моего брата.

— О, простите Бога ради, — мама становится одного цвета с клубникой, целая тарелка которой стоит на столе, — ну конечно, я помню что вы Мартин.

Она под первым же благовидным предлогом спешит исчезнуть. Марк становится посреди террасы, прячет руки глубоко в карманы и обводит ее задумчивым взглядом.

— Знаете, что самое странное, мисс Ангелис? — спрашивает он меня, и я быстро трясу головой. Понятия не имею. — У меня такое чувство, что мне здесь все знакомо.

Еще бы. Торчал тут целых две недели. Но вслух говорю нейтральное «Не может быть» и картинно пожимаю плечами.

— Я сам знаю что не может, — принимает он мои слова за чистую монету, — но вот к примеру эта терраса. Мне кажется, что здесь должны стоять диваны, и вон на том крайнем, видите, где столик в самом углу?

Нечленораздельно мычу, что вижу.

— Если бы там стоял диван, то олеандры покрывали бы его как покрывало, — Марк ведет рукой с полузакрытыми глазами и очень смахивает на сумасшедшего. Жаль, что я не могу притвориться ненормальной.

— У вас очень буйная фантазия, господин Громов, — качаю головой. — Здесь отродясь не было никаких диванов.

— А скажите, у вас есть гараж со встроенным подъемником? — спрашивает он, и я вздрагиваю.

— Нет у нас такого, — отвечаю поспешно, — и не было никогда.

Но Громов меня как будто не слышит. Идет в крайний угол, упирается руками в столик и так сжимает края, как будто собирается в кого-то ним запустить. Внезапно громко ойкает, негромко матерится и шипит. Отскакивает в сторону, и на полу остается красный след.

— Осколок! — прошибает меня догадка. — Вы наступили на осколок, господин Громов?

Марк поднимает ногу — в подошву мокасина врезался крупный кусок толстого стекла. Мы вместе его вынимаем, но из ноги хлещет кровь. Перепуганные дети зовут на помощь, прибегает мама, и мы вместе останавливаем кровотечение.

— Вам надо в больницу, — говорит мама. — В рану может попасть инфекция, а если она слишком глубокая, нужно наложить швы.

— Здесь в поселке есть фельдшерский пункт? — спрашивает Марк, морщась от боли. — А то до ближайшей больницы минимум сто километров.

И тут меня осеняет.

— Есть, — выдаю свистящим шепотом, — и я сама вас туда отвезу.

11. Глава 11

Громов

— Садитесь, господин Громов, — командует Карина, открывая дверцу своего... хм, даже не знаю, как назвать это сооружение. Как угодно, только не автомобиль. А она нетерпеливо переминается с ноги на ногу, готовая сразу запрыгнуть за руль. — Или вы не доверяете моему умению водить?

— Вам я как раз доверяю, дорогая мисс Ангелис. А вот что касается вашего транспортного средства, скажу честно, доверие к нему на нуле, — морщусь и, прихрамывая, подхожу к уродливому кузову. Останавливаюсь в шаге от дверцы. — Знаете, с некоторых пор я стал довольно избирательным в выборе средства передвижения.