Кинув пламенный взгляд на пленника, Тирдэг продолжил:

– Вы могли бы просто попросить меня об услуге, и я охранял бы короля, как родного отца. Но нет! Вы настолько никому не верите, что взяли в заложники самое уязвимое существо на свете. Беременную женщину! И все для чего? Чтобы я безропотно выполнял ваши приказы. Как раб! Что ж. Вы добились, чего хотели. Я покорился. Но уже в тот момент вы нажили себе смертельного врага. Я бы не стал припоминать вам события покорения Тарда. Оно случилось давно и не с нами. Но то, что вы сделали два года назад, это преступление, вопиющее к небесам! Ему нет прощения и оправдания!

Пройдясь по кабинету, он сел за стол и посмотрел на пленника. У того на лице отражалось что-то очень странное. Не то, что Тирдэг ожидал увидеть. Не злоба, не страх, не отчаяние. Даже не презрение. Что-то мягкое, чуть ли не сочувствующее. Но то, наверняка, были только последствия полуторогодовых игр Шарля. И не больше.

– Думаете, откуда у Мадино взялся золотой лист? – продолжил Тирдэг, отбросив мысли о непонятном выражении глаз Норрьего. – Откуда он узнал, что им можно с вами сделать? Правильно. От меня. Драммонды одни из хозяев мира. И мы свой нож сохранили. Я всегда ношу его у сердца. Потому как знаю, какая в нем сокрыта страшная сила, и что он может сделать с такими, как мы. Какую стихию вы слышите? А впрочем, не суть важно. Я слышу землю. И она говорит, что вы один из нас. Жаль, что я не могу ей приказывать. Но такой силы сейчас нет ни у одного из хозяев. Это я тоже совершенно точно знаю. Иначе справиться с вами, не уничтожив полкоролевства, было бы весьма проблематично. А вот заклясть оказалось легко.

Норрьего откинул голову назад и закрыл глаза. Вот такое поведение уже понятно и ожидаемо. Тирдэг усмехнулся и продолжил:

– Я сказал Шарлю, что все ваши победы основаны только на том, что вы слышите огонь. Поэтому всегда точно определяете, где стоит неприятель и какими силами располагает. Надо заметить, Мадино обрадовался такому известию. Он, как выяснилось, всегда вам завидовал. Ведь у вас, почти его ровесника, имелось все то, чего он сам был лишен: титул, земли, власть, воинская слава. Даже привлекательная внешность. Видели бы вы, как загорелись его глаза, когда я сказал, что вас можно полностью подчинить. Немудрено, что Шарль захотел присвоить ваши победы, а потом выместить на вашей шкуре все обиды. Но повторюсь. Я никогда в жизни не предал бы короля и не доверил тайну рода Драммондов в дрожащие руки поганца Мадино, если б не ваше безумие. Когда я узнал о гибели Маргарэт и нашего сына, я сам послал за Шарлем. И заключил с ним договор. Пообещал отдать в его руки короля и посадить его самого на трон. А взамен потребовал себе полную реальную власть в Кордии. И вас. Живого.

Тирдэг снова налил себе воды и выпил, пристально глядя на пленника. Тот по-прежнему сидел, не открывая глаз.

Пусть. Пока что. Выждав еще минуту, Тирдэг вновь заговорил:

– Но мальчишка заупрямился. Мадино знал, что нужен мне, как более-менее законный наследник трона, и выторговал себе вас на полтора года. Я согласился. К тому же, его план заставить вас разбить в пух и прах всех, кто будет против новой власти, был весьма хорош. Моих войск на такую кампанию не хватало, а звать на нашу землю чужаков я бы никогда не позволил. Итак, я отдал нож в руки Шарля. И вот, что мы имеем: Мадино на троне, я у власти, вы – никто. И это справедливо. Вы полностью заслужили то, что уже получили и еще получите. Кестера жаль. Но он тоже виновен, поскольку не остановил вас. Однако мы отвлеклись. Признаюсь вам, князь. Во время Краткой войны вы проявили себя великолепно! С таким размахом, такими скромными силами, в такие сжатые сроки, в таком возрасте наголову разгромить своих же умудренных немалым опытом союзников – это было просто потрясающе. Отдаю должное вашему воинскому гению. Но я тоже не стоял в сторонке. Мой меч снес много голов.