***

Тирдэг смотрел на бледного, бритого наголо, болезненно худого молодого человека, внешне покорно стоящего перед ним на коленях, но не отводящего взгляд. Пожалуй, зеленые бесстрашные глаза – единственное, что еще напоминало о том, кто перед ним находился.

«Да. Бернар прав. Их ни с чем не спутать. Видимо заклятье подчиняет себе все, кроме них…»

– Итак. Скажи мне, кто ты? – Тирдэг, решив провести разведку боем, пристально посмотрел на Норрьего.

– Принимая в расчет все обстоятельства, очевидно – твой раб, – ответил тот, не опуская глаз, легко выдерживая становившийся с каждым мигом все тяжелее и тяжелее взгляд Тирдэга.

Норрьего не мог не понимать, что совершает сейчас самую страшную ошибку. Он бросал вызов. И наверняка догадывался, чем за все заплатит. Но поступить по-другому в данный момент, видимо, не мог.

Тирдэг чуть улыбнулся и прервал эту дуэль, сказав:

– Хорошо, что ты очухался. Было крайне неприятно лицезреть ту размазню, какой ты стал после дружбы с Шарлем.

Норрьего не менялся в лице. Тирдэг слегка махнул рукой и повелел:

– Хватит стоять на коленях, князь. Вам это не идет. Сядьте на пол, как и где вам будет удобно. Пока что мы просто разговариваем.

Норрьего едва заметно кивнул и расположился в ближайшем углу кабинета, оперевшись спиной о стену.

– Так ведь лучше, не правда ли? – поинтересовался Тирдэг, не спуская с пленника взгляда. – А теперь, давайте поговорим начистоту. Какой из вас на данный момент, ко всем ежам ушастым, раб? С таким-то взглядом? Нет, дорогой мой князь. Нам с вами над этим еще работать и работать. Но обо всем по порядку. Вам, наверное, очень хочется знать, почему вы оказались здесь? Почему Шарль вас так легко отдал, и что будет дальше?

Тирдэг сделал паузу и дождался подтверждающего кивка насторожившегося Норрьего, затем продолжил:

– Извольте. Я расскажу вам. Эта история началась очень давно. Несколько веков назад. Когда один ньеттский выродок пришел на чужую землю грабить и убивать. Вы помните, чем закончился тот поход, князь? Можете не отвечать. Я знаю, что помните. И я не о том хотел вам рассказать.

Он неторопливо налил в хрустальный бокал воды и, не спеша, выпил ее.

– Вы сейчас смотрите на меня так, будто ни в чем не виноваты. Будто происходящее здесь несправедливо. А разве это так? Разве не вы отдали приказ подвергнуть безумному риску мою жену?! Разве не вы единственный виновник ее смерти?! Ее и моего ребенка?

Глаза Тирдэга полыхнули недобрым огнем.

– Вы сами, князь, толкнули меня на восстание! Видит Творец, я не хотел бунтовать. Мне неплохо жилось и при Кестере. Вот еще бы вы со своими бредовыми идеями охраны короля не трогали б меня, и я никогда не поддержал бы Мадино. Но вам понадобилось обязательно показать всем свою власть. Заставить меня покоряться вам. Будто я раб! Наглый мальчишка! И ладно еще я. Я бы стерпел унижение. Но Маргарэт!..

Голос Тирдэга дрогнул. Враз потерявший семью муж и отец на миг отвел взгляд, потом заговорил опять ровно и холодно:

– Их я вам никогда не прощу.

Он встал и подошел к распахнутому настежь окну. Какое-то время вдыхал полной грудью холодный весенний воздух, потом аккуратно закрыл створку и обернулся к Норрьего.

– Я ведь не планировал захватывать короля той ночью. Нет. Мадино одного за другим засылал переговорщиков, как только мы перешли границу Гардорры. Но я отправлял их ни с чем. Вы правильно рассчитали. Я никогда не стал бы рисковать здоровьем близких. Но дело было не только в этом. Вы сколько угодно можете мне не верить и считать, будто я сплю и вижу, как бы отодрать Тард от Кордии. Но нет. Я знаю, что если такое произойдет, нас сожрут соседи. И Гардорра, и Рантуя давно точат зубы на наши земли. Я никогда не предал бы Кестера и не вырвал из его рук хваленый «Меч государя», если б не ваше безумие.