— Что? — спрашивает грубо, но я лишь качаю головой.

Нормально все. Просто на адреналине была, а сейчас отходит. Следующий этап — истерика со слезами. Но и тут олененок меня удивляет. Держится относительно спокойно, только трясется сильно.

На улице не холодно, весна в самом разгаре, но этот мандраж не от холода. Сажусь на водительское место и завожу тачку.

Сидим, молчим. Включаю печку, затем подогрев сидений. Ебнусь сейчас в этом пекле, но терплю.

— Давай, олененок, — подначиваю ее. — Говори, куда тебя везти.

Девчонка будто снова пробуждается, поворачивает голову и смотрит на меня с удивлением, словно видит впервые.

Да, это я. Твой рыцарь. Защитник сирых и убогих. Тамплиер, блять.

– Ну?

Вскидываю брови, и она наконец-таки окончательно оживает и убивает меня одной фразой:

— Отвези меня к себе. — Глаза по-прежнему блестят, но ни единой слезинки не скатилось по щеке.

Во дела.

Нашел я себе проблем до кучи. Откидываю голову назад, упираясь в подголовник. Пялюсь на улицу через лобовое стекло. Темная улица освещена редкими фонарями, людей нет, и жизни, кажется, тоже. Выдыхаю тяжело и тру переносицу.

— И что мне делать с тобой? — задаю вопрос больше риторический, ответа не ожидаю.

Но тем не менее слышу сбоку тихое:

— Защитить до конца, раз уж вызвался.

Оборачиваюсь. Девчонка смотрит прямо перед собой. Там нет ничего впереди, только желтый свет фар выдает рассеянный луч, пронизывая ночную темень, но она не отводит глаз и больше не смотрит на меня.

Я переключаю передачу, нажимаю на газ и резко стартую. Доезжаю до развилки и выезжаю на трассу, ведущую в город. Всю дорогу малышка смотрит в окно и нервно теребит лямку комбинезона. Я вырубаю печку, потому что находиться в машине становится невозможно, да и девчонка согрелась.

Въезжаем в город, оставляем позади освещенные улицы и мерцающие вывески, паркуемся во дворе элитной многоэтажки.

Молча выхожу из машины, краем глаза подмечая, что моей спутнице особое приглашение не нужно — сама открыла дверь и спустилась с высокой ступеньки джипа. Молодец, девочка. Мне не нужны лишние телодвижения. Мое джентльменство закончилось на двух мудаках с кровавыми соплями.

Олененок поднимает голову и осматривает высотку:

— Чей это дом? — задает глупый вопрос.

— Мой, — отвечаю ей коротко. — Если не хочешь идти, выход там. Могу дать бабки на такси, если у тебя нет.

Девчонка находит взглядом мои глаза. Смотрит устало, опустошенно. Делает шаг вперед, потом еще один, и еще. Подходит и становится вплотную ко мне.

Коротышка. Метр пятьдесят с кепкой в прыжке, а гонору — мама не горюй. Гордо вскидывает подбородок и выдает:

— У меня есть деньги. — И проходит мимо меня.

Идет в сторону подъезда, а я только и могу что смотреть ей в спину и охреневать от аппетитности ее форм.

Отмираю и двигаюсь следом за ней, вместе проходим охрану. В холле я нажимаю на кнопку лифта, и створки открываются.

Девчонка входит первая и прислоняется спиной к стенке, следит за каждым моим движением. А я нажимаю на кнопку последнего этажа и становлюсь ровно — лицом к створкам, боком к ней.

Лифт несет нас вверх, а я, не оборачиваясь, спрашиваю:

— Как тебя зовут?

— Оля, — отвечает коротко. Я непроизвольно поворачиваю голову и впиваюсь взглядом в девчонку.

Она и вправду олененок. Хмыкаю своим мыслям: надо же, снова будто чуйка сработала.

— А тебя как зовут?

Что за голос у нее?

Такой девчачье-нежный. Чистый, как родниковая вода.

Эх, Марат. Снова несет тебя куда-то не туда. На романтику потянуло, да? Так ты позвони Анжеле, она быстро напомнит, что романтик из тебя хуевый. Эта дамочка кайфует от секса пожестче. Точно так же, как кайфуешь от него ты.