15. Глава 15. Прогуляемся

Не понимаю, почему она так выводит меня из себя. В чем истинная причина: в том, что она отличается от всех, что меня приставили вынужденной нянькой или же что она — под запретом?

Сижу в тачке и курю. Жду ее. Сука, жду ее, как гребаный кучер. Бешусь, до хруста сжимая кулаки и зубы. Верчу в руках пластырь с пчелкой, который уже заметно потерся. Сминаю его, но не выкидываю, засовываю обратно в карман куртки.

Идет.

Пепел с сигареты падает мне на джинсы, но я даже не вижу этого, потому что не могу отвести взгляд от девчонки.

Легкое белое платье, на ногах берцы. Сверху накинута кожанка. Волосы волнами струятся по груди и рукам, а на голове… черная шляпа с широкими полями.

И все, сука, так вкусно, возбуждающе-интересно смотрится. Бунт и нежность в одном флаконе. Страсть и невинность. В этом вся Ольга, она именно такая. Смесь несочетаемого — вот что будоражит мой мозг, выбивает почву из-под ног.

Меня окутывает какая-то странная, щенячья радость. Ощущение, будто я реально чихуахуа, который наконец-то дождался свою хозяйку.

Пиздец тебе, Мар, совсем крыша поехала. Опомнившись, выкидываю сигарету и стряхиваю с джинсов пепел. Встаю и обхожу машину, открываю заднюю дверь перед Ольгой. Жестом приглашаю ее сесть.

Олененок приподнимает голову, поля шляпы открывают ее лицо.Она вскидывает брови, удивленно глядя на меня, и язвит:

— Что за джентльменский порыв, Яд?

— Это моя работа, Ольга, — специально называю ее полным именем, и у нее пропадает ухмылка, лицо серьезнеет.

Бемби садится в машину, даже ремень пристегивает. Закрываю дверь, возвращаюсь на свое место и сажусь за руль. Выезжаю с территории Севера и направляюсь в сторону города.

Олененок сидит сзади. Демонстративно смотрит в окно, руки под грудью сложила. Перехватив удобнее руль, проверяю дорогу и, убедившись в том, что все в порядке, начинаю проводить инструктаж:

— Ольга, послушай меня. Пожалуйста, — нажимаю на последнее слово, и девчонка поворачивается ко мне. — То, что ты пристегнулась, конечно, хорошо. Но когда будут стрелять в машину, предупреждать и давать тебе время на то, чтобы отстегнуться и лечь на пол, не будут. Поэтому правило номер два: не пристегиваться.

Смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как олененок хмурится, но кивает, отстегивает ремень безопасности.

— Ты сказал, правило номер два. А какое первое?

— Всегда беспрекословно слушать меня. Любую команду выполняешь без споров и пререканий. От этого напрямую зависит твоя жизнь. И моя, — произношу без тени эмоций, чтобы девчонка поняла, что все это нихера не шутки.

Бемби молчит, но взгляд не отводит. Выражение лица напряженное. Нет там ни злости, ни ненависти. Доходит. Медленно, урывками, но до нее доходит смысл сказанного.

— Ты сказал «когда», — едва шепчет, но я слышу ее фразу.

— Что? — не понимаю я.

— Ты сказал: «Когда будут стрелять в машину». Почему ты уверен, что будут стрелять? — ее голос садится, и я понимаю, что Ольгу начинает немного трясти.

Не хочу пугать, но и обещать ей, что никто не нападет, не могу. Чуть ли не впервые в жизни решаю сгладить углы, сказать недоправду, лишь чтоб успокоилась и расслабилась:

— Может, и не будут, но вероятность исключать не стоит.

Не знаю, получается хоть немного успокоить ее или нет.

Всю оставшуюся неделю мы проводим вместе. Ее дни однообразные: курсы китайского, фитнес, салон красоты, уроки вождения, примерка платьев, их подгонка и снова примерка.

Ольга не выглядит счастливой. Она выполняет все пункты своего расписания беспрекословно, но словно тускнеет. Перестает дерзить, все больше общаясь со мной отстраненно-уважительно.