Я спешу отпрянуть от окна и прыгнуть в кровать, вновь укрываюсь с головой простыней. Тут же нервно прикусываю губу и прислушиваюсь.

Я не слышала, как Яд прошел по коридору, только тихий щелчок двери его комнаты — и далее тишина.

А потом… потом… Потом в душе начинает литься вода.

Безотчетно, неконтролируемо на глаза наворачиваются слезы.

Значит, ездил трахаться с другой.

Какая же ты дура, Ольга! Ты ведь сразу поняла, куда он поехал, так в чем тогда дело? Что за сырость развела?! Сейчас самое время собраться, лечь на бок и уснуть. Завтра сложный день, и тебе потребуется красивое лицо, а не заплывшее нечто, издали напоминающее помидор.

Так и не дав ни единой слезинке скатиться, закрываю глаза и рвано выдыхаю.

Марат — свободный парень, а ты адекватная, пусть иногда психованная девушка. Нам двоим придется сосуществовать какое-то время, поэтому доставай свою вменяемость и начинай вести себя как взрослая девочка.

С этими мыслями и засыпаю.

На удивление, сплю я спокойно, без волнений и тревог. Утром просыпаюсь и решительно встаю с кровати. Прикладываю ухо к двери ванной: тишина. Для уверенности стучу дважды, а после открываю дверь.

В комнате никого, и я, расслабившись, замыкаю дверь, чтобы Марат не смог попасть в ванную со своей стороны, и принимаюсь приводить себя в порядок.

Собираю волосы в хвост, на лице минимум косметики — подчеркнуть брови и глаза. Всю свою оставшуюся гордость тоже собираю и цепляю на себя маску любезности.

Надеваю спортивные леггинсы и удобную спортивную футболку. Вполне себе приличный внешний вид. Подбородок вперед, взгляд вверх.

Еще довольно рано, вряд ли я встречусь с кем-то в такую рань. Обычно суета на кухне начинается ближе к десяти: отец завтракает на работе, а я зачастую обхожусь кофе. Иногда готовлю себе завтрак, ничего нет такого в том, что я готовлю сама для себя — я прекрасно справляюсь.

С мыслями о том, что в спокойствии, с чашечкой капучино с карамелью смогу встретить этот день и не чокнуться, я уверенными шагами топаю на кухню.

На входе торможу, будто напоровшись на непробиваемую стену.

Он.

Крошечки мои, не теряем Маратика в новой обложке ❤

14. Глава 14. Он

Стоит, мирно попивая что-то из кружки.

Кофе. Что же еще? Наверняка черный, без сахара, молока и сиропа. Крутые парни по утрам чаек не гоняют.

Сколько я видела Марата — он всегда в черном. Сегодня же он меня удивил: синие джинсы, обтягивающие крепкий мужской зад и сильные бедра, и футболка, под которой видно, как перекатываются мышцы.

Не нужно видеть его лицо, чтобы знать — этот парень крут. Сзади, спереди, аура его суровости всегда осязаема, хоть руку протягивай и щупай.

Он не пользуется парфюмом. Только гель для душа, который едва слышно. Собственный мужской запах перебивает любой искусственный. Втягиваю в себя воздух, пытаясь нащупать еще какой-то аромат. Посторонний, женский. Но ничего не слышно, только уже знакомый запах мужчины, какой-то привычный.

Стоп. Засмотрелась. Глазею на него, как монашка, не видевшая никогда мужчину.

— Доброе утро, принцесса, — говорит он, даже не оборачиваясь ко мне.

У него глаза на затылке, что ли?

— Как ты узнал, что это я? — удивляюсь и прохожу в кухню. Встаю позади Яда.

Тот моментально оборачивается и вперивается в меня взглядом. На лице снова непробиваемая маска — ни единой эмоции, только в глазах жгучие смешинки. И лицо сразу так преображается…

Кажется, будто ему не двадцать девять, а девятнадцать лет. Беззаботный парниша, мой ровесник.

— Ты шаркаешь правой ногой. — Пока, Марат, привет, Яд.

Жалит, как обозленная пчела. Все-то он знает, видит, слышит. Я уже начинаю понимать, почему отец держит Яда так близко.