– Аглая, стой! – зовёт меня Лютаев, но я не могу остановиться. Я на грани. Мало того, что не получила свой поцелуй, так ещё и подруга меня за это возненавидит! Хорошо отдохнула, ничего не скажешь! – Аглая, Аглайка…

Илья Александрович хватает мою руку, и я вынужденно резко торможу, разворачиваясь к нему лицом.

– Что случилось? – требовательно спрашивает мужчина. – Я думал, всё шло прекрасно! Мы хорошо проводили время вместе, и тут ты… друзей увидела, да? Неужели тебе стыдно, что они увидели нас?

– Дело не в том, что они увидели нас вместе, а в том как! – стону я с досадой.

– Тебе настолько претит мысль, что я собирался тебя поцеловать? – прямо спрашивает Лютаев, и я кусаю губы, чтобы не расплакаться от обиды, вспоминая бесконечный список причин, почему самое желанное вообще никак не возможно. – Прекрасно. Видимо, я ошибся, неверно считал посылы. Извини, Аглая. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение перед друзьями. Больше такого не повторится.

Он скрипит зубами, будто удерживает в себе ещё какие-то фразы, вежливо улыбается, словно успокаивая:

– Вон там вход в ресторан. Ступай, столик на мою фамилию уже заказан. Мне нужно сделать пару звонков по работе, а там, глядишь, и народ начнёт подтягиваться. Не буду смущать тебя своим обществом.

Мне хочется заверить мужчину, что его общество – единственное, что до сих пор держит меня на этой чёртовой горе, но он разворачивается и оставляет меня одну. Здорово!

Я плетусь ко входу в ресторан. Надеюсь, меня просто сшибёт какой-то лыжник и мне не придётся чувствовать эту боль.

В ресторане ждёт сюрприз. За столиком, который заказан на фамилию Лютаева и расположен в отдельной нише, откуда открывается превосходный панорамный вид, уже сидят Борис и Нина. И если девушка не проявляет ко мне особого интереса, то Борька – или как его ещё называет Милена: «мудак» – явно нацелен меня довести.

– Чего загрустила, Тихоня? – Пересаживается он поближе ко мне. – По любовничку своему скучаешь?

Он противно смеётся, но я игнорирую парня.

– Отстань от неё, Миленка будет злиться, – встревает Нина.

– Блин, да чёрт бы с ней! Золотая девочка должна иногда приземляться на свой великолепный зад, а то витает вечно в облаках. Завтра, пожалуй, и начнём. – Борис противно смеётся, и я перевожу взгляд на него. – Ну что вылупилась, Аглайка? Подружка то знает, что ты с её папкой шуры-муры крутишь?

– Ты всё не так понял, – начинаю я говорить, только он перебивает:

– Меня отшила. Я всё думал: надо же, какая приличная Тихоня, а ты обычная потаскуха при папике! Ну вот и повеселимся теперь! Я успел сделать пару кадров, Миленка, думаю, оценит в качестве подарка на день рождения!

– Нет, – вырывается у меня. – Ты не можешь…

Он окончательно веселится:

– Значит, я прав и Миленка не в курсах!

– Да ты неправильно понял, между мной и её отцом ничего нет…

– Вы выглядите, словно два голубка на пороге страстного поцелуя. Даже не знаю, может ли кто-то решить иначе… Да, Нинель?

– Отвали, придурок. Не втягивай меня в свои игры, – на секунду отрывается от телефона Нинка.

– Пожалуйста, не порть праздник Милены. Нет темы для веселья. Мы с Ильёй Александровичем не можем быть вместе, это же нелепо!

– Вот и я решил, что нелепо. Но завтра Миленка посмотрит и решит сама, окей?

– Удали фото, – жалобно прошу я. – Пожалуйста!

– Хех! И что же с тобой делать? – он противно ухмыляется. – Придумал. Одно испытание. Догонишь – я стираю фото. Нет – завтра в клубе Миленка получит их вместо поздравительной открытки.

– Я не езжу на лыжах, – в ужасе говорю скорее сама себе, чем ему.