Тут же натыкаюсь взглядом на мужика, который, не скрывая интереса, смотрит на меня.

Ну ладно! Разве что такие! Но не Лютаев.

– Аглайка, ты так сосредоточенно о чём-то размышляешь, словно точно знаешь, что где-то здесь зарыт клад! – смеётся Илья Александрович, подхватывая мою руку. – Отставить все мысли в сторону! Пойдём любоваться видом!

Мне легко удаётся представить, что всё это происходит на самом деле. Более того, мне хочется заблуждаться на этот счёт. Сколько раз я буду дурой после этого? Миллион? Десять? Какая разница, если сейчас я так счастлива и прекрасно отдаю себе отчёт, что у нас нет никакого будущего? А раз так, могу я насладиться его игрой?..

– Аглая, я серьёзно, – тянет меня ближе Лютаев. – Перестань думать.

– А если я не могу?

– А ты постарайся. – передразнивает он. – Мне нравится просто наслаждаться тем, что я имею в это мгновение, и смотреть на то, куда это может меня привести.

Мне хочется спросить, что это значит, но я не решаюсь. Несмотря на здоровое понимание и принятие ситуации, всегда страшно узнать наверняка.

– И вы предлагаете мне наслаждаться тем, что имею в это мгновение? – спрашиваю вместо этого.

– Да. – кивает он. – Можем попробовать делать это вместе.

– Ладно, – протягиваю тихо. – Можно попробовать.

Мужчина ничего не отвечает, лишь чуть сильнее сжимает мои пальцы в ладони и уверенно продолжает своё движение, пока я иду за ним, как на буксире.

У меня пересыхает во рту. Пожалуйста, скажите, что я только что не дала согласие на… А на что, собственно?

Он старше меня вдвое. Он почти женат. Он – отец моей подруги. Он баснословно богат, как мне и не снилось. Мы словно с разных планет.

Но прямо сейчас, здесь, на высоте 2320 метров, на смотровой площадке с великолепным видом, от которого мне хочется плакать, мы по глупой иронии судьбы оказались вместе.

Лютаев тормозит, тянет меня вперёд, заключает в кольцо рук. Передо мной весьма хлипенькое, на мой взгляд, ограждение, красивые заснеженные вершины и хребты кажущихся бесконечными гор. Я стараюсь не смотреть вправо, на качели над пропастью, на длинный подвесной мост. Чего людям не хватает в жизни, что они решаются на подобное?

– Хочешь попробовать? – озадаченно спрашивает Илья Александрович прямо в моё ухо.

Его борода, едва касаясь моей щеки, ощущается как мягкая губка. Сердце взмывает вверх, отдаваясь частой дробью, и перед глазами темнеет, но вовсе не из-за страха. Он ждёт ответа, и я отрицательно качаю головой.

– Не думаю, что решусь. Я не фанат такого рода развлечений.

Лютаев усмехается где-то в районе моего виска.

– Почему-то другого я и не ожидал.

Не понимаю, хорошо это или плохо? Как и не понимаю, какого чёрта вообще происходит. Но продолжаю стоять, прижимаясь к сильному мужскому телу, надёжно удерживаемая кольцом его рук.

Не знаю, сколько проходит времени. Мне кажется, оно и вовсе застывает и перестаёт иметь смысл. Лишь вокруг нас сменяются люди, да переключаются темы для беседы. Лютаев расспрашивает меня о семьей – о ней я рассказываю вскользь, об учёбе – здесь я тараторю без умолку, о моей подработке, о личной жизни – об этом я говорю мужчине в двух скупых предложениях. Сам же Илья Александрович говорит о многом… и ничего о личном. В принципе, он вообще не обязан со мной говорить, стоять рядом, обнимать вот так бережно у самого края смотровой площадки, словно боится, что я перешагну через ограничительный заборчик и кинусь с обрыва. Он должен съезжать со склонов в компании своей дочери, а не вести себя так, словно ему есть дело до тихони Глашки!